Подвиг Искариота - стр. 4
«А это доктор, нечего стесняться…»
Человек проворчал: «Не нужно мне никакого доктора…»
«Может, перевязку сделать…»
«Не нужно никаких перевязок». Он стоял, высокий и тощий, в лохани, дочь поливала его из ковша. «Постой, чего ж это я», – пробормотала она, сбегала за мочалкой и мылом, тёрла спину, плечи, впалый живот, прошлась вокруг длинного, бессильно отвисшего члена. Весь пол вокруг был залит водой. Несколько времени спустя мы занялись уборкой, я выплеснул в огород лохань с мыльной водой, она подтёрла пол, и понемногу, по мере того, как вещам был возвращён привычный порядок, улеглись суета и тревога. Я не пытался подыскивать объяснение происходящему; молчаливо было уговорено, что никто не будет упоминать о том, что он наложил на себя руки. Игорь Петрович, укутанный во что-то, пил чай с малиной. Хлопоты сблизили нас, мы дружно выпили, а тем временем дождь снаружи перестал, луг заискрился цветами радуги, солнце слабо играло на поверхности озера.
«Кстати, а как… – заговорил я, – как же следователь?»
«Он в кабине сидел. Не заметил…»
«Не дай Бог, вернётся», – сказала дочь.
«Пускай возвращается. Ну-с, – глядя на меня, произнёс Игорь Петрович и поднял гранёный стакан, – со свиданьицем!»
Он выпил, поморщился и потрогал голову.
«Болит?» – спросила она.
«Теперь не болит. Теперь уже не так болит. Всё позади!» – сказал он, усмехнувшись.
Я не удержался и всё-таки задал ему вопрос: почему он это сделал, в чём дело?
Дочь взглянула на меня с немым упрёком. Игорь Петрович прищурился и сказал:
«В чём дело? А это не твоё собачье дело. Ты сиди и пей».
Мы молчали. Он добавил:
«Ты врач, ты и соображай. Может, мне жизнь надоела. Может, я психически больной. В чём дело… Всё ему надо знать».
«Отец, – проговорила она, – ты бы лёг…»
В эту минуту мы услышали рокот мотора, громко залаяла собака.
«А! – вскричал самоубийца, – лёгок на помине!»
Следователь из района придвинул к столу табуретку, сел и поставил портфель рядом, прислонив к табуретке. Портфель не хотел стоять. Следователь снова поставил портфель, и опять портфель съехал на пол. Следователь махнул рукой, крякнул, приосанился.
«Как же это так, – начал он, – Игорь Петрович… Нехорошо себя ведёте. Сбежать хотели?»
Дочь молча, поджав губы, принесла чистую тарелку, поставила перед приезжим древнюю гранёную рюмку на высокой ножке.
Следователь задумчиво поглядывал на дочь, скользнул взглядом по её стану, она придвинула к нему миску с маринованными грибами и блюдо с остывшей картошкой.
«От нас не убежишь», – промолвил он.
«Да ладно тебе», – сказал равнодушно самоубийца и налил гостю.