Подвал - стр. 11
– Эгоистичная дрянь, – рявкнул он и ударил ее по щеке. Дрянь? Да, именно так он сказал, хотя это слово совершенно не вязалось с его обликом. Пощечина эхом отозвалась в комнате. Фиалка с шипением вдохнула сквозь сомкнутые зубы и ухватилась за щеку.
– Как смеешь ты так говорить со мной после всего, что я для тебя сделал? Мы – семья. Не забывай об этом!
Я похолодела. Он хочет, чтобы я стала членом этой семьи, и собирается держать меня здесь. Но у меня уже есть семья – родители, с которыми я, выходя из дома, не сочла нужным попрощаться, брат, с которым спорила перед уходом.
Фиалка выпрямилась, подняла голову, и что-то внутри нее изменилось. Глаза потемнели, и она плюнула Клеверу в лицо.
– Мы – не семья, а ты – псих, – выкрикнула она, пытаясь вырвать у него руку.
Сквозь его сомкнутые челюсти вырвался гортанный звук, в котором не было ничего человеческого. Я бы отбежала, но страх приковал меня к полу. Он с силой толкнул Фиалку, она упала и заплакала от боли.
– Уберите ее от меня, – заревел Клевер, размахивая руками. Глаза у меня расширились от ужаса. Это просто дурной сон, надо как можно скорее проснуться, сказала я себе. Но не проснулась.
Мак вскочила и схватила со стоящего рядом со мной столика салфетки и флакон с дезинфицирующим гелем. В комнате я заметила еще несколько таких флаконов – на книжной полке, на тумбе в кухне и на телевизоре. Мак протерла лицо Клевера и отдала ему флакон. Он выдавил гель себе на ладонь, начал втирать в кожу лица. Роза и Мак переглянулись. Я не понимала, что означают их взгляды, но твердо знала, что мне это не нравится.
Он повернулся к Фиалке, и она стала медленно пятиться, пока не уперлась спиной в стену. Я сглотнула. Что теперь? Роза и Мак встали по сторонам от меня, как бы желая защитить. О боже! Я сцепила дрожащие руки. Все это кошмарный сон.
Склонив голову набок, он полез в карман и вытащил нож. Я замерла. Нет! Он собирается ее убить. Заколоть прямо у нас на глазах. Почему же Роза и Мак бездействуют? Никто ничего не предпринимает. Это ли означали взгляды, которыми они тогда обменялись? Неужели они знают, что сейчас будет?
– Что? – прошептала я, безуспешно пытаясь отвести глаза от ножа. Почему невозможно отвернуться, когда перед вами происходит нечто ужасное? Как будто мы все запрограммированы наказывать сами себя.
– Нет, пожалуйста. Клевер, прости, пожалуйста, не надо, – умоляла Фиалка, вобрав голову в плечи и выставив перед собой руки. Он покачал головой. Я слышала его тяжелое дыхание. Мне была видна лишь половина его лица, он смотрел холодно и бесстрастно.