Подснежник - стр. 16
Перед заступлением на дежурство или сменившись, бывает придешь в зал за час до начала и то там, то тут видишь спящих сдающихся и заступающих, ютящихся в кресле в неестественных позах. Стараешься не скрипеть старым паркетом и садишься на пятом ряду. Первые ряды для руководства. Когда зал простоит без посторонних запахов целую ночь, в нем пахнет паркетом, пылью и чем-то советским таким, напоминающим старые фильмы про разведчиков. Хотя и делался наверняка уже неоднократно ремонт, но все же было что-то говорящее о том, что здесь в этом зале, наверняка звучали такие слова: «Партия! Народ! Коммунизм! Товарищи!»
Гул, вдруг стих и кто-то сказал привычную, но каждый раз бодрящую почему-то фразу, выскочившую словно вопрос или попытка призвать к ответу или просьба сделать ответный ход: «Товарищи, офицеры!» Произнесший эту фразу начальник патрульно-постовой службы немного вытянулся, слегка уложив руки по швам и устремил свой взор на торопливо вошедшего начальника управления. Новый начальник управления, поменявший со своим приходом около года назад, почти всех руководителей отделов был довольно молодым и судя по всему карьеристом до мозга и костей. Коротко и аккуратно остриженные волосы темного цвета, пустые ничего не выражающие глаза и полное отсутствие мимики даже во время сильного гнева. Только крик и чуть пригнутая голова словно у рычащей собаки говорили о том, что он раздражен. При этом голова оставалась неподвижной и только рука с указательным пальцем могла вдруг взмыть в потолок потом указать на виновника или направление, где находилась проблема. Мне почему то, все время казалось, что он отыгрывал какую-то роль и по большому счету ему на все наплевать. Все происходящее вокруг было для него малозначительным и сюда он пришел лишь потому, что этого требует его должность. Кадровые перестановки понятное дело были не совсем заслугой нового руководителя, но вот увольнение некоторых рядовых сотрудников в силу проявленного равнодушия, безолаберности с его стороны это точно.
–….,что сделано?! -раздалась фраза, после которой наступила пауза и я полностью отвлекшись от читаемой сводки не смог вовремя понять к кому она адресована. Я ощутил, только волнообразно возникшую тишину. После того как на меня устремились взгляды коллег, я наконец понял что надо что-то отвечать именно мне. Сутки прошли у меня довольно насыщено, заявки сыпались как из пулемета. Поспать удалось лишь часа два за ночь. Откровенно говоря, я засыпал на ходу, так что бодрил себя перелистыванием наработанного материала по пропавшей без вести Шустовой и не заметил как дошла очередь в сводке, до сообщения о ее пропаже.