Подсласти мое завтра - стр. 17
Тод, пытался его подхватить, но несмотря на худое телосложение Николаса, он не смог его удержать и тот упал на асфальт.
Тод, теребил ее за пиджак, пытаясь поднять, но он не поднимался.
– Вставай! Это розыгрыш?! Николас…
Но он ничего ему не отвечал. Его руки и ноги не шевелились, а глаза застыли, смотря в одну точку.
– Николас! Николас!!! – стал кричать Тод и теребить его со всей силы. – Ты что?! Кусок костей! А ну вставай! – его голос задрожал, а к глазам хлынули слёзы.
Тод, упал на колени и прижавшись ухом к груди Николаса, и стал слушать пульс. Его не было.
– Ты что? Дерьмо такое, а ну, давай! Дыши!!! – Тод кричал на него, и бил по груди. – Ты не мог. Нет! Ты не мог ведь! Ты что?!
Он вскочил на ноги и стал пинать тело Николаса, вытирая рукой слёзы, которые лились сами собой.
– Ты урод! Слышишь?! Ты урод!!!
Обессиленный, Тод, упал на колени и вновь, тщетно пытался поднять тело, Николаса. Оно было тяжёлым для него.
Машины стали сигналить за спиной Тода, загорелся уже для них, зелёный свет. Он развернулся на гул сигналящих автомобилей и закричал:
– Да чтоб вы в аду сгорели!!!
Тод, посмотрел на Николаса, на эти бездонные глаза, в которых уже не отражалось ничего. Они были пусты. В них не было нежности, с которой он смотрел на Тода, в них не было печали, которые он сегодня увидел в них. В них не было ничего. В них не отражался даже он сам. Пустые, бездушные и помутневшие. Тод держал его тёплую руку и не мог выговорить ни слова. Он понял, о чём сегодня говорил ему Николас. Когда кто-то забирает твой голос, а внутри тебя целая бездна.
Машины объезжали Тода и тело Николаса, больше не сигналя. Лишь смотря с любопытством из своих окон: кто-то в ужасе прикрывал рот рукой, в глазах других стоял ужас, жалость, сожаление, недоумение. Каждый из них, волей-неволей примерил на себя увиденное. А перед смертью, как известно, никто не может остаться равнодушным.
Тод, поднял глаза к небу и прокричал:
– За что?! Что за проверка на стойкость?!
А погода, как будто ухмыляясь, была прекрасной. Лучи солнца играли на обездвиженном теле Николаса: путались в его волосах, бликовали на стёклах очков, выявляли все изъяны его устаревшего пиджака. Подчёркивали заломы на старых ботинках и отсутствующий взгляд.