Подсказчик - стр. 25
Дебби. Анника. Сабина. Мелисса. Каролина.
– А что семьи остальных пяти? – спросила Мила.
– Они тоже приедут в штаб сдать анализ ДНК.
Мила подумала о несчастных родителях, вынужденных участвовать в лотерее ДНК, дабы убедиться, что плоть от плоти их убили и расчленили. Скоро их жизнь навсегда изменится.
– А что известно про маньяка? – спросила она, пытаясь отогнать эту мысль.
– Мы не называем его так, – заметил Борис, обменявшись понимающим взглядом с Розой. – Чтобы не обезличивать. Доктор Гавила этого не любит.
– Доктор Гавила? – переспросила Мила.
– Ты с ним познакомишься.
Неловкость Милы все нарастала. Ясное дело, она будет в невыгодном положении из-за неопытности и слабого знакомства с делом; не исключено, что коллеги станут над ней смеяться. Но она все равно не сказала ни единого слова в свою защиту.
А Роза все не оставляла ее в покое – тем же снисходительным тоном она продолжала:
– Так вот, дорогая, неудивительно, что ты не понимаешь, как обстоят дела. В своей епархии ты наверняка преуспеваешь, но здесь все иначе. У серийных убийц свои правила, и это, безусловно, касается жертв. Они не виноваты в том, что стали жертвами. Единственная их вина в том, что они оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Или, скажем, надели что-то неподобающее, перед тем как выйти из дома. Или же, как в нашем случае, вина их только в том, что они дети, белые девочки от семи до тринадцати лет. Извини, но ты этих тонкостей знать не можешь. Не принимай на свой счет.
Как же, не принимай! С первой минуты знакомства все реплики Розы только и направлены на то, чтобы ее уколоть.
– Я быстро учусь, – ответила Мила.
Роза обернулась и глянула на нее исподлобья:
– У тебя дети есть?
Мила растерялась:
– Нет, а что? При чем тут дети?
– При том, что, когда ты найдешь родителей шестой девочки, тебе придется объяснить им, почему с их прелестной малюткой так жестоко обошлись. А ведь ты ничего о них не знаешь, тебе неизвестно, чего им стоило растить, учить ее, ночами не спать, когда болеет, откладывать по крохам на колледж и на счастливое будущее, играть с ней, помогать ей делать уроки. – Тон становился все более неприязненным. – Ты не знаешь, почему у трех девочек был перламутровый лак на ногтях, а у одной застарелый шрам на локте – может, в пять лет она с велосипеда упала, – и не знаешь, что все они были маленькие, хорошенькие, не знаешь, что снилось им во сне, о чем они мечтали в своем невинном возрасте и чему уже не суждено сбыться! Ничего этого ты не знаешь, потому что не была матерью.
– «Холли», – сухо отозвалась Мила.