Подсказчик - стр. 15
В этот долгий день Элиса для своих родителей оставалась десятилетней девочкой, что жила в комнате, полной кукол и рождественских подарков, сложенных у камина. Она останется навсегда такой, какой ее запомнили, увековеченной на фото памяти, пленницей волшебных чар.
Пускай Мила и нашла ее, но родители по-прежнему продолжают ждать свою потерянную девочку и не знают покоя.
После объятий, сдобренных несколько дежурными слезами, госпожа Гомес пригласила их в дом и предложила чаю с печеньем. С дочерью она вела себя как с гостьей – быть может, в тайной надежде, что та уйдет, нанеся визит, и оставит их с мужем в привычном уединении.
Мила всегда сравнивала печаль со старым шкафом, от которого хочешь избавиться, но он все-таки остается на месте, распространяя по комнате запах старой мебели. И со временем к нему привыкаешь, вбираешь его в себя.
Элиса вернулась, и ее родителям надлежит снять траур и возместить окружающим все сострадание, которым они были окружены все эти годы. Причин печалиться у них больше не будет, но хватит ли смелости поведать миру о том, как тяжело жить в доме с чужим человеком?
После часа, ушедшего на соблюдение приличий, Мила поднялась, чтобы попрощаться, но во взгляде матери ей почудился призыв о помощи. «Что же мне делать?» – безмолвно выкрикнула женщина, оказавшись лицом к лицу с новой реальностью.
Миле тоже надо признать горькую правду. Элиса Гомес нашлась чисто случайно. Если б ее похититель спустя годы не решил увеличить «семью» за счет Паблито, никто бы и не узнал, как обстоит дело. И Элиса навсегда осталась бы в мире, сотворенном только для нее волею безумного тюремщика. Сначала как дочь, потом как верная жена.
С этой мыслью Мила закрыла шкафчик. «Забудь, забудь, – сказала она себе. – Это единственное лекарство».
Квартал постепенно пустел, и ей захотелось домой. Там она примет душ, откупорит бутылку портвейна, поджарит каштаны на газовой плите, сядет у окна гостиной смотреть на дерево и, если повезет, задремлет на диване.
Но стоило ей заторопиться к этой желанной награде – вечеру в одиночестве, – как в раздевалке появился один из ее коллег.
Ее вызывает сержант Морешу.
В этот февральский вечер улицы влажно блестели. Горан открыл дверцу такси. Машины у него не было, водительских прав тоже, и он предоставлял другим доставлять его куда надо. Не то чтобы он совсем не умел водить – нет, он пробовал, и у него получалось, но человеку, привыкшему погружаться в собственные мысли, за руль лучше не садиться. И Горан поставил на этом крест.
Расплатившись с водителем, он выставил на тротуар ноги в ботинках сорок четвертого размера, затем вытащил из пачки третью за день сигарету. Закурил, дважды затянулся и выбросил. Такую привычку он выработал, с тех пор как решил бросить курить, – своего рода компромисс, попытка обмануть потребность в никотине.