Подруги - стр. 8
Наше общение с Женькой продолжилось и после окончания школы. Он мне звонил, и мы договаривались о встрече. Держась за руки, ходили по улицам и разговаривали. Впрочем, не совсем так. Женька оставался немногословным, зато я трещала без умолку. Он обычно задавал вопросы, а я отвечала. Когда я о чем-то спрашивала, он отвечал очень кратко. В одном из таких разговоров выяснилось, что он совершенно не разбирается в живописи. Я назвала несколько известных имен, но было такое впечатление, что он их раньше не слышал. Наверное, мне не удалось скрыть своего разочарования, так как к следующей встрече Женька очень хорошо подготовился, так и сыпал всевозможными фактами, о многих из которых я и не слышала. Однако это ничего не меняло. Ради меня он мог запомнить множество фактов, но живопись как таковая его не интересовала. Его по-настоящему интересовала только его работа и… я.
Наши отношения потихоньку развивались. Сначала он стал целовать меня в щеку при прощании, потом и до губ добрался. Его губы были твердыми и, в то же время, нежными. Мне понравилось, ему, похоже, тоже, так что наши прощания становились все продолжительнее.
– Что от тебя нужно этому тюфяку, если в койку не тащит? – неприязненно спрашивала Маринка.
К этому времени они с Катей уже распрощались с невинностью и стремились поскорее заполучить меня в свои ряды.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – усмехалась я. – Ты прекрасно знаешь, что Женька не тюфяк.
– Все равно странный.
– Да, странный, – согласилась я. – Все гении странные.
– Думаешь, он гений?
– Да, – уверенно завила я.
Маринка нехотя признала, что тоже так думает.
Тем временем бабушкино здоровье резко ухудшилось. Гипертония была у нее давно, но она держала ту под контролем. Теперь же никак не удавалось ее обуздать, и бабушке пришлось уволиться. Ей устроили торжественные проводы. Еще бы! Она больше сорока лет возглавляла библиотеку. К этому мероприятию подключились и районные власти, как-никак заслуженный деятель культуры. Сидя за столом в ресторане по правую руку от нее, я про себя молилась, чтобы она выдержала это торжество. Она выдержала, но ее силы таяли с каждым днем.
Бабушкино увольнение поставило перед нами новую проблему – материальную. После восемнадцати лет пособие на меня не платили, так что мы жили на бабушкины деньги. Теперь осталась только ее пенсия да моя стипендия, о которой можно и не упоминать в виду ее ничтожности. У бабушки имелись кое-какие накопления, но их надолго не хватило бы. Я устроилась официанткой в кафе неподалеку от училища, работала по вечерам и в выходные. Моя милая бабуля ужасно переживала. «Ты совсем не отдыхаешь!». Она надеялась, что продержится на работе до тех пор, пока я не закончу училище. Но, увы! До окончания учебы оставалось еще два года. Узнав новости, Женька неожиданно возмутился: