Подруги - стр. 40
– Неужто я не понимаю? Но ведь номер 941 не у каждой машины! Я почему номер запомнила, да потому, что это год начала войны. Я даже про себя окрестила ее хозяина воякой. Хотя на военного он не походил, больно интеллигентный. Высокий белокурый парень, неразговорчивый. Не знаю, почему он здесь машину оставлял, а не на стоянке за оградой, но я всегда ему говорила, что присмотрю за ней, а он в ответ улыбался и шел себе. А раньше у него была темно-синяя машина, тоже красивая, но поменьше.
На Веронику было страшно смотреть, так она побледнела, рука на ручке автомобильной дверцы застыла, а старушка продолжала сыпать фактами. Чтобы дать подруге время на выход из ступора, я завела посторонний разговор.
– Неужели вы целыми днями сидите у окна? – спросила я у старушки.
– Не целыми, конечно (кто за меня дела будет делать?), но все время в окно поглядываю. Чем еще заниматься? Муж давно помер, дети по свету разлетелись, подруги в новые дома переехали. Не больно-то они на новом месте прижились, сюда тянет. Только силы уже не те, редко приезжают. Хорошо, что мобильные телефоны придумали. – Словоизвержение продолжалось. – А тот красавчик в рабочие дни всегда приезжал в одно и то же время – в 8.40, хоть часы по нему проверяй. В выходные по-разному случалось. Лет десять я его почти каждый день видела, даже как-то привыкла. Куда же он пропал? Другую работу нашел?
Вероника уже вышла из оцепенения и ответила сама:
– Я купила этот автомобиль недавно, через посредника, так что ничего о прежнем хозяине не знаю. Спасибо за общение, но нам пора.
– Теперь придется в Центральный район ехать, – сокрушенно пробормотала я.
Вероника обошла автомобиль и открыла пассажирскую дверцу.
– Катя, за руль лучше ты садись, я не в форме.
В это время из ворот выехал легковой автомобиль и проехал мимо нас. Вскоре и мы, распрощавшись с новой знакомой, последовали за ним. По дороге молчали, переваривая последние новости. То, что мы только что узнали, казалось невероятным, ужасным и просто невозможным. Бедная Ника! Она еще от прежних переживаний не оправилась, как новые подоспели. Я не представляла, как она себя поведет – снова впадет в оцепенение, разрыдается или еще что-то. Ее реакцию не всегда можно было предвидеть. Не только Женька, но и Вероника была по-своему странной. Однако это не отталкивало меня, скорее, наоборот. Хотя рядом с ней я чувствовала себя слишком уж рациональной и последовательной, дискомфорта от этого не испытывала. Просто я принимала ее целиком, со всеми ее достоинствами и недостатками. И все потому, что была уверена в том, что она меня любит и дорожит нашими отношениями, и тоже принимает такой, какая я есть, а не пытается что-то во мне переделать на свой лад. Прежде в моей жизни такого не было.