Подранок - стр. 40
– Этого не стоило делать. Я вас не просил! – гордо заявил он Коноваловой при встрече, а она отвернулась и закрыла лицо руками.
Позже, повзрослев, Константин вспоминал этот случай с сожалением, ругал себя за то, что поступил грубо и даже жестоко со своей учительницей. А в то время он чувствовал себя героем, старался избегать Коновалову и всячески выказывал ей своё пренебрежение.
Она иногда звонила его бабушке и о чём-то подолгу с ней разговаривала. Это очень раздражало Константина. Особенно его нервировало то, что, как ему казалось, Коновалова говорила о нём так, будто бы имела на него какие-то права.
– Она мне никто: не мать, не сестра и не подруга! – закричал он однажды, увидев учительницу в автобусе, в котором ехал вместе с бабушкой. Бабушка сделала ему замечание, и тогда, бросив презрительный взгляд на учительницу, он раздвинул двери и на ходу выпрыгнул из автобуса.
Со временем интерес Кости к учительнице рисования ослаб, но их странные отношения тянулись по-прежнему. Предмет рисования сменился черчением. Лазарев на него почти не ходил. Он был занят тем, что искал возможность где-нибудь подработать на диски к приобретённому им новому музыкальному центру, пиво и, главным образом, сигареты. Деньги у него почти никогда не задерживались. Костя не умел их накапливать. Деньги как таковые его не интересовали: они служили лишь средством для реализации того или иного желания, и Лазарев стремился заработать их ровно столько, сколько ему требовалось.
Домашние задания по черчению за него выполняла бабушка, чтобы «мальчика не выгнали из школы». Он даже не утруждал себя их подписывать. Это тоже делала бабушка.
– Лазарев, хоть бы своею рукой подписали, – однажды как бы невзначай заметила ему Коновалова.
– Мне это не надо, – ответил он, сузив глаза, и окинул её откровенным, нахальным взглядом.
– Ах, какой стал красавчик! Наверное, уже девушки заглядываются на такого молодца; только наглости стало у него выше роста! – язвительно улыбаясь, поддела его учительница.
И эта её улыбочка взбесила Лазарева. За минувший год он и правда вытянулся. Ходил с густой шапкой чёрных волос, с лёгкими пробивавшимися усиками, в светлом джинсовом костюме; на переменах курил в уборной сигареты «Мальборо», которыми щедро угощал товарищей за несколько минут до окончания урока.
Лазарев нагло взглянул из-под тёмных густых бровей на учительницу своими карими прищуренными глазами, усмехнулся и, ничего не сказав, вышел из класса.
Так для него закончился последний урок Коноваловой. С того дня Лазарев её почти не встречал. Только на последнем звонке, стоя на линейке с большим красивым букетом пухлых белых хризантем, он увидел среди учителей Ольгу Герасимовну. Она заметно постарела. На её лице прибавилось морщин, но оно оставалось таким же выразительным и тёмный мысик волос по-прежнему выступал на лбу. Учительница поймала его взгляд, и Костя прочитал в её чёрных глазах печаль и гордость. Она стояла в белой нарядной блузке. На груди был приколот атласный бант.