Подонок. Я тебе объявляю войну! - стр. 12
Отец моментально вспыхивает, багровеет, набирает побольше воздуха и, пока его опять не прорвало, я быстро забираю свое добро и сматываюсь, напоследок показав ему знак виктории.
В коридоре за дверью отцовского кабинета меня поджидает Сонька, вся в переживаниях.
– Ну что? Не ругался больше?
– Тшш. Внимание… – смотрю на сестру с азартом и приподнимаю палец, призывая ее помолчать.
И в следующий миг из кабинета раздается отцовский рык:
– Вот же чертов щенок! Паршивец! Я тебе покажу волю…
Беззвучно смеясь, мы сваливаем подальше.
– Стас, а поехали в «Риот»? Там все наши собрались. Звонили уже, нас ждут. Отпразднуем заодно твое возвращение в строй, – Соня цепляет меня под локоть и тянется за мной, пока я сворачиваю на лестницу и поднимаюсь на второй этаж, к себе. – Заодно расскажем им новость…
– Какую?
– Ну как? Ты забыл, что ли, какая радость привалила? Ну, про дочку уборщицы… Надо же с этим что-то делать…
– Не-е-е, – лениво тяну я. – Сегодня никуда неохота. У меня катка.* Мы еще вчера договорились.
Я не большой фанат сетевых побоищ, но иногда спустить пар помогает, особенно когда у тебя очередной домашний арест и всё вокруг бесит.
– Да ты и так всю неделю в игре зависаешь… – Она заходит следом в мою комнату и плюхается поперек кровати.
– Угу, – на автомате соглашаюсь я, запуская игру вместе с игровым чатом.
Как обычно во время командного поединка в чате кипят страсти – пацаны рассказывают на матах, как будут друг друга драть. Я тоже вставляю свои пять копеек, чисто потроллить некоторых самых буйных, но затем рядом подсаживается Сонька, и я сворачиваю чат. При ней я типа не выражаюсь.
– Ну поедем в клуб? – льнет Сонька. – Ну, Ста-а-ас… Ну, пожалуйста… Все там… все нас ждут… Мне так грустно…
Вздохнув, смотрю, как монстр возносит надо мной клинок и вырубаю игру. Разворачиваюсь вместе с креслом к ней.
– Ладно. Только ты никуда не встреваешь, – диктую ей условия, – пьешь один сок, отношения ни с кем не выясняешь и от меня ни на шаг…
– Будет сделано, мой командир! – рапортует довольная Сонька, прикладывая ладонь к виску. – И если ты про Шаманского, то я с ним порвала!
– Надеюсь, – отвечаю, сразу мрачнея. – А то я сам его порву.
Шаманский па́рил моей Соньке мозг последние года два. Я говорил ей, что с ним ловить нечего, но она заверяла: «Стас, ты ничего не понимаешь! Мы с Алексом любим друг друга. Ты всех по себе равняешь. А если бы ты когда-нибудь кого-нибудь любил, ты бы меня понял...».
После этой любви Сонька почти неделю выла белугой, ничего не ела и обещала умереть. Еле ее в чувство привел.