Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет - стр. 31

«Просто ответь, как его зовут?» – я не переставала настаивать.

«Ксиан. Его зовут Ксиан Ян».

***

После разговора с Альдой я еще какое-то время находилась в замешательстве. Ксиан Ян. Это имя мне сразу показалось знакомым, но я не смогла вспомнить, где именно раньше его слышала. И только спустя время поняла, что Альда мне его и называла тогда в клубе на мой день рождения. Этот Ксиан в тот день был в Бергамо.

Но я все равно не поверила в то, что Фелиса может начать кого-нибудь преследовать, и весь вечер искала в сети тех, кто также учился в университете Милана, и будто бы невзначай спрашивала их о том, знали ли они девушку по имени Фелиса Гвидиче. Оказалось, что сестра в универе была знаменитостью. Причем, знаменитой она была не с хорошей стороны.

Все как один, с кем я общалась, твердили о том, что Фелиса была влюблена в Ксиана, и это видели абсолютно все, ведь сестра, будто потеряв голову, бегала за этим парнем. Только Яну это не нравилось. Фелисой он брезговал.

В итоге, пообщавшись с разными людьми почти до глубокой ночи, я узнала много нового о своей сестре и пришла к выводу, что она была влюблена в этого Ксиана. Причем, какой-то одержимой и ненормальной любовью, которая выливалась в преследование и навязчивые признания в любви. И именно поэтому многие из тех, с кем я общалась, называли Фелису больной. Ксиан Ян не тот, кому можно так просто надоедать.

Но мне все равно не верилось во все это и, проведя всю ночь в размышлениях, я решила, что в ближайшие дни поеду в Милан и наведаюсь в университет. Что я там буду делать, я еще не знала, но понимала, что мне нужно встретиться с Ксианом.

***

– Мам, я тебе об этом не говорила, но раньше у меня был парень, – пусть меня и грызла совесть, но мне пришлось соврать маме. Вряд ли она так спокойно отпустила бы меня из Дзоньо, поэтому я придумала целую легенду о том, что ранее у меня был парень, с которым я уже около года встречалась, и у нас все было серьезно. Также я сказала маме, что хочу поехать к нему и сознаться в том, что все еще жива и без него вообще жизни не представляю. Таким образом, для мамы я уезжала не в никуда, а к человеку, с которым у меня были отношения. Правда, мама меня огорошила своими словами:

– Только не говори мне, что ты встречаешься с Винченсо Медичи.

– Что? Нет, не с ним, – я тут же яростно начала мотать головой. При воспоминании о Медичи у меня в груди все полыхнуло от гнева.

Мама не любила Винченсо. Пару лет назад он подвез меня к дому, она его увидела и сначала к парню отнеслась более чем отлично. Они даже немного поговорили. Но позже я случайно проговорилась  о том, кем был отец Винченсо, и все – с тех пор мама стала запрещать мне видеться с Медичи. Она считала, что это опасно, и на этом будто зациклилась. Помню, даже заставила удалить номер Винченсо. А Медичи, придурок, еще потом разозлился на меня из-за того, что я сразу не узнала, что это он мне звонил.  Про маму я ему говорить не стала.