Подмена - стр. 18
Еще до Гошкиного рождения родители с Антоном жили в двухкомнатной квартире в районе Арбата и так бы и жили, наверное, если бы сын в девять лет не затребовал у них отдельную комнату. Он никак не хотел ютиться с отцом на соседних кроватях.
Мама работала в больнице, часто оставаясь там в ночную смену, и на семейном совете договорились, что переезд решит сразу несколько проблем. Во-первых, у Антона будет своя собственная отдельная спальня, а не совмещенная с гостиной. А во-вторых, если мамин отсыпной попадет на субботу или воскресенье, то папа легко сможет проводить время в пустой комнате, вместо того чтобы мешать сыну, ютиться на кухне или вовсе сбегать куда-нибудь из дома. И возможно у Антона даже появится младший брат.
И зимой 2000 года они продали двушку на Арбате и переехали в трехкомнатную квартиру, которая находилась недалеко от Чистых прудов. В новую школу Антона решили не переводить. Тем более парень учился неохотно и еще в первом классе заявил родителям, что после 9 класса ноги его на пороге этого чумного заведения не будет. Он так и выразился: «чумного». И дело было вовсе не в успеваемости. Антон отсутствием ума не страдал, но зато усидчивости ему не помешало бы занять. Хоть капельку.
Бывшие хозяева квартиры, в которую переехала семья Гоши, покидали жилище спешно. Вещи собирали небрежно, объясняя это тем, что хотят успеть до Нового года перебраться в новое жилье. Гошка тогда еще не родился, а Антон ничего толком не помнил, потому что постоянно витал в облаках. Зато очень хорошо мама запомнила тот странный переезд, который изначально показалось ей вполне обычным. И они с девятилетним Антоном даже помогли привлекательной женщине с модным мелированием перемотать клейкой лентой несколько пухлых коробок. Попали на процедуру переезда они случайно. У мамы был выходной, и она решила за отсутствием иного досуга показать Антону, в каком дворе находится их будущее жилье. Очутившись у подъезда, они вдвоем застали переезд.
Мебель жильцы выносили и ставили прямо около подъезда. Сюда же, на каток, в который превратилась площадка перед открытой железной дверью, вытаскивали и складывали в ожидании машины и тюки с одеждой. Мама обратила внимание и на несколько кожаных потертых чемоданов. Их набивали на скорую руку, потому что были они в буграх и из одного из них торчал подол какого-то блестящего платья или отреза ткани. Мама Гоши, которая к вещам относилась бережно, с негодованием вот уже больше 20 лет помнила угол блестящей вещицы, который небрежно торчал из чемодана и лежал прямо на грязном льду. А еще она очень хорошо запомнила женщину. Такие дамочки были одними из самых скандальных у них в больнице. Они постоянно обо всем расспрашивали, по любому поводу спорили и нарушали дисциплину. На женщине была надета дубленка и в цвет нее зимняя модная шляпа с небольшими полями. На непременно холеных руках кофейного цвета пушистые рукавицы и на шее шарф. Еще на ней были расклешенные джинсы, с «дверками». Так мама называла разрезы, которые шли почти до самого колена. Из разрезов торчали модные, облегающие щиколотку сапожки с острым носом. Она успела это заметить, когда женщина опустилась на корточки и полы дубленки распахнулись.