Подмена - стр. 59
– И как же я выгляжу, Аня? – Вот теперь он звучал, несомненно, угрожающе, да только моя способность пугаться все еще вне зоны доступа.
– Огромным, опасным… – пробормотала я и приподнялась, откидывая голову, чтобы прихватить своими губами его нижнюю.
Григорий чуть отстранился, ускользая от моего прикосновения. Его шея напряжена, глаза все так же гневно сужены, а мышцы на руках и груди вздуты от того, как он сжимал свои здоровенные кулачищи. Я положила руки ему на плечи и, лаская, повела вниз, не собираясь скрывать, насколько мне сильно нравится его мощное тело. Гладила, обводила очертания каждого твердого мускула, каждой толстой вздувшейся вены, в которой, пульсируя, текла энергия его жизни.
– Угрожающим… – продолжила я и совершенно легко призналась: – Таким, что у меня дух от тебя перехватывает… таким, что в голове плывет просто от того, что смотрю.
Кулаки Григория разжались, и он не отстранился, когда я потянулась его поцеловать, а, наоборот, подался навстречу. Его руки дернулись в попытке схватить меня, но я сильнее сжала его запястья и теперь отпрянула сама.
– Я же еще играю, помнишь? – проговорила, притормаживая его, хотя и самой хотелось уже послать к черту все эти выкрутасы и просто ощутить его на себе и в себе.
Григорий даже не возразил и только фыркнул, оставив свои руки висящими вдоль тела. Его взгляд снова поменялся. Злость исчезла, и остался только коктейль похоти, насмешливого веселья и вызова. Он выпрямился и кивнул, будто говоря: «Ну, давай, дерзай, детка».
И я решила, что хватит уже честных игр выше пояса. Оглянулась и потянула его за руку к стулу. С ответным вызовом посмотрела в глаза, расстегнула его брюки. Не делая пауз, зацепила пальцами штаны вместе с бельем и стащила вниз по ногам, сама опускаясь на пятки. Его член выпрыгнул прямо перед моим лицом и шлепнул об живот с таким «вкусным» звуком, что я невольно сглотнула. Не трогала, только смотрела, поражаясь тому, насколько приятно просто ласкать глазами тяжелую мошонку и неоспоримую твердость, таранившую меня совсем недавно, упакованную в мягкую, шелковистую кожу.
Набрала в легкие воздуха, щедро, через край наполненного его чисто мужскими флюидами, подула прямо на влажно поблескивающую темную головку и натурально кайфовала, наблюдая, словно в замедленной съемке, как сначала дернулось достоинство Григория перед моим лицом, прижимаясь к его животу. Вслед за этим сократились сами рельефные мускулы торса, одновременно с резким вздохом-стоном, от которого мои собственные внутренние мышцы свернуло сладким узлом. И как последний аккорд, добивающий меня, вязкая, прозрачная капля, взгромоздившаяся на такой желанной вершине, сорвалась, поползла вниз, оставляя буквально гипнотизирующий меня извилистый мокрый след.