Подлинная история носа Пиноккио - стр. 39
– И как мне быть сейчас? – спросила Йенни и вздохнула обреченно. – Особенно, когда у меня даже нет потерпевшего, желающего разговаривать со мной.
– В архив это дерьмо, – распорядился Бекстрём.
– Я пришла к той же мысли, – согласилась Йенни. – А потом решила, переправить все в полицию безопасности для сведения.
– В полицию безопасности? – переспросил Бекстрём, и ему стоило труда скрыть удивление. – И почему же?
– Да просто основываясь на особых инструкциях, регламентирующих наши действия здесь, в Вестерорте. Согласно им мы ведь обязаны информировать полицию безопасности обо всех происшествиях в нашем округе, возможно хоть как-то касающихся двора, короля или его семьи. Речь идет об обычных мерах безопасности. И Дроттнигхольм, и Хага находятся на нашей территории, и, если я правильно поняла эти указания, полиция безопасности хочет иметь сведения обо всех делах, территориально или как-то иначе связанных с главой государства и его близкими. Даже если кто-то сопрет велосипед около дворца Дроттнингхольм, они все равно хотят знать об этом.
– Да, им больше нечем заняться, – проворчал Бекстрём и тяжело вздохнул.
«Чертовы супермены, – подумал он. – Хотя король, похоже, неплохой парень. Пока вроде не пятнышка на нем. Вполне нормальный, если судить по всему тому, что писали в газетах за последний год».
– О’кей, – сказала Йенни и улыбнулась снова. – Забавно, что мы с шефом пришли к согласию. Что у нас одинаковое мнение, я имею в виду.
«Ах, если бы ты только знала мое мнение!» – про себя усмехнулся Бекстрём.
– Я могу еще чем-то тебе помочь? – спросил Бекстрём и кивнул неторопливо и с достоинством.
– Меня мучает один вопрос. Только обещай сохранить все между нами?
– Я слушаю, говори, – подбодрил девушку Бекстрём. Он наклонился вперед, оперся локтями о поверхность стола и сформировал из пальцев арку.
– Я подумала об Аннике, коллеге Аннике Карлссон, – сказала Йенни, наклоняясь и понижая голос. – А правда, что она… ну как бы это сказать…
Йенни в качестве объяснения согнула левую руку в виде греческой буквы лямбда.
– Она пыталась заигрывать с тобой? – спросил Бекстрём. «Чертова лесбиянка тут как тут».
– Мне так показалось, – смущенно улыбнулась Йенни. – В принципе, меня это особенно не трогает, но я сама гетеросексуалка, категоричная гетеросексуалка.
– Приятно слышать, – сказал Бекстрём и на сей раз продемонстрировал улыбку Иствуда во всей красе, поскольку время доставать свою суперсалями явно приближалось.
Только в пятницу Бекстрём почувствовал запах свободы, сначала слабый, но все более усиливающийся по мере того, как день подходил к концу, и как обычно он провел его на конференции. Ведь от каждого желающего быть знающим и достойно несущим службу обществу полицейского требовалось не закоснеть в профессиональном смысле, постоянно развиваться. И при любой возможности он указывал на это своим помощникам.