Подкидыш для Лютого - стр. 3
А в инкубаторе включится освещение, вентиляция и отопление. На экране монитора сработает сигнализация и дежурный персонал сразу примет вашего ребенка под свою опеку.»
Аля уже наизусть запомнила, что в дальнейшем ждет ее малышку: о ней сообщат в полицию и опеку. Дальнейшая судьба крохи зависит от воли случая. Точнее, от того, кто ее удочерит.
Молодая женщина нажала кнопку. «Окно жизни» моментально открылось. Оставалось только положить крохотное создание в колыбель…
Алина сильнее прижала дочку к себе. Сердце стучало колоколом, отсчитывая последние секунды перед расставанием навсегда.
- Я никогда больше не увижу тебя, моя кровинушка.
Я никогда не узнаю, хорошо ли тебе с другими людьми.
Вся моя жизнь превратится в ад.
Но я по-другому не могу.
Я не могу обрекать тебя на холод и голод.
Прости меня, мое солнышко.
У меня нет другого выхода…
Аля вплотную приблизилась к Бэби-боксу. Оторвала от себя драгоценный сверток. Еще мгновение и…
Но вдруг это уютное окошко, обещающее все блага для маленького обездоленного существа, показалось молодой женщине хищной пастью. Она быстро развернулась, теснее прижала к себе малышку и опрометью бросилась в темноту промозглого декабрьского вечера.
Улица была пустынна. Вокруг ни души. Но она бежала так быстро, словно за ней гнались и собирались силой отнять ее драгоценную ношу.
Сияющие витрины магазинов манили своим изобилием. Аля неуверенно открыла дверь супер-маркета. Посетителей почти не было. Она робко подошла к девушке на кассе.
- Помогите, пожалуйста. Мне бы молока и булку. Но у меня нет ни копейки. – Вид этой загнанной лани разжалобил бы кого угодно. Но в ответ она услышала равнодушные и безжалостные слова молодой девчонки:
- Пошла вон, попрошайка! Много вас здесь шастает.
Это был приговор. Аля, согнувшись под тяжестью стыда и отчаяния, направилась к выходу. Ее остановил охранник:
- Постой. Я сейчас.
Секунды ожидания показались вечностью.
- Держи, бедолага, - мужчина сунул ей кулек с продуктами.
Алька только кивнула в знак благодарности. Слова застряли и вместо них она выдавила нечто вроде мычания.
- Иди уж, иди…
***
В квартире пусто и холодно. Пачка памперсов, подаренных в роддоме сердобольными медсестрами, тает на глазах. Озябшими руками Алька переодела малышку, согрела ее своим дыханием.
Поступившие крохи молока после съеденной по дороге булки – это все, что могла она предложить своей дочке. А малышка словно понимая, что на большее рассчитывать не приходится, отогрелась и уснула.
Это было временное затишье. Оно позволяло растерявшейся от безысходности матери подумать, что делать дальше: