Подкидыш для депутата. Выбор сердца - стр. 24
И нет, это не я успел. Скорее, они дождались. Но мне не стыдно. Ровно до тех пор, пока не замечаю среди присутствующих нашего главу муниципалитета. Какого черта? Он же меня прислал! Невозмутимо пожимаю Алексееву руку, изучаю с подозрением.
– Ждем, а вас все нет. Как опрометчиво, Дмитрий Николаевич, я ведь вам доверял, – издевается Илья Викторович, хотя я знаю, что он несерьезно. – Там Емельяненко нагрянул, поэтому и я примчался, – добавляет уже тише. – Идем ленту перережем, на камеры поулыбаемся. Дальше ты можешь отправляться отдыхать, а я разберусь с Емельяненко, – хлопает меня по плечу и ведет к крыльцу здания.
Герман Алексеевич Емельяненко – член правительства, весьма важная птица. И, честно говоря, на столь незначительном мероприятии его увидеть я точно не ожидал. Впрочем, это его родной город, и немудрено, что он часто здесь бывает, заодно и пиарится на фоне любви к малой родине.
– Дмитрий Николаевич, рад видеть, – расплывается Емельяненко в улыбке, едва заметив меня. – Молодым везде у нас дорога, – спешит всучить мне ножницы.
Прикусываю язык, чтобы не продолжить поговорку.
– Взаимно, Герман Алексеевич, – выжимаю из себя и подхожу к натянутой красной ленте.
За два конца ее держат неискренне улыбающиеся работницы центра. Стараются выслужиться перед властью, да только нам плевать. Справа от меня становится Алексеев, слева Емельяненко, ну а я окружен, но не сломлен. Хоть и чувствую себя словно между ангелом и демоном. Кто из них кто – сказать сложно.
Позируем с несчастными лоскутами красной ткани, изрезанными в лохмотья ради удачного фотокадра. Улыбаемся на камеры, пока скулы сводить не начинает. А к горлу подкатывает тошнота. Мы ничем не лучше тех самых подобострастных сотрудниц центра. Играем, а сами преследуем каждый свою цель.
Пока прохожу внутрь здания, жмурясь от вспышек фотоаппаратов, почему-то уношусь мыслями к Екатерине и мелкой. Вот уж кто искренен, так это Маша. Но стоит ей подрасти, как этот мир испортит и ее. От такой простой истины почему-то становится противно.
Еще эти дети, окружающие меня, стоит лишь переступить порог актового зала. Галдят, смеются, все им ни по чем. Слушаются только строгих окриков педагогов. Здесь своя иерархия.
На «сцену» выходит Емельяненко и долго вещает о том, как доблестные «слуги народа» бороздят просторы родины, делая ее лучше и благополучней. Врет, как дышит. Все мы такие.
Следом выступает Алексеев, но он, благо, лаконичен. Между официальными «спичами» на сцене разворачиваются а-ля концертные номера. А попросту, народная самодеятельность с привлечением несчастных детишек. Никогда не понимал, что организаторы пытаются показать таким образом, но со временем привык.