Подкаст «Слушай ложь» - стр. 25
Но нельзя говорить о Саванне, не упоминая Люси. Так что я стал всех о ней расспрашивать, узнавать, что они помнили о ней до убийства. Мой собеседник – Росс Айерс, он вырос в Пламптоне и учился в школе с Люси.
Росс: Ну, Люси была… Когда мы были детьми, она была нормальная. Милая такая, наверное, не знаю. Но потом… Не знаю. Она…
Бен: Что «она»?
Росс: Что, надо соблюдать политкорректность, даже когда говоришь про убийцу? Господи… Она была тварью, ясно? Настоящей тварью и сукой.
Глава 8
Утром я иду к бабушке. Приглашаю маму составить мне компанию, надеясь, что она откажется, но та хватает костыли и ковыляет к моей машине.
– Она посылала тебе фото дома? – спрашивает мама, пока мы едем по улицам Пламптона. Я, к сожалению, помню их очень хорошо.
– Нет.
– Господи, он просто ужасный. Мне так стыдно…
Он вовсе не ужасный. Хотя неоспоримо странный.
Разглядываю дом, наклоняя голову вбок.
– Хм…
Мама фыркает, упирая костыли в землю, и останавливается рядом со мной.
– Старый дом она продала, хотя он, между прочим, был выкуплен, и нашла это… ну, это.
– Он розовый.
– Да.
– Мне кажется, ей стоило об этом упомянуть.
– Это она сказала, чтобы его так покрасили. Вообще-то он коричневый.
– Ага.
– Тут двадцать три квадратных метра. Ради бога, ну кто хочет жить в доме на двадцать три квадратных метра?
– Очевидно, бабушка хочет.
– И почему он на колесах? Куда она собирается его везти? Она никогда не выезжала из Техаса.
Не поспоришь, замечание справедливое.
Вообще-то домик довольно милый. Это, по сути, квадратная коробка на колесах, но в нем есть свое очарование, и дело не только в жизнерадостном розовом. Слева разбит садик, спереди стоят два стула и столик. Сам домик окружен деревьями, где-то вдалеке виднеется дом в разы больше.
Дверь открывается, на порог выходит бабушка. На ней свободное выцветшее синее платье с белыми ромашками вдоль подола. Седые волосы собраны в пучок, губы накрашены ярко-розовым, почти в цвет дома. Не думаю, что я в восемьдесят буду выглядеть так хорошо.
– Люси! – Она широко раскидывает руки.
Прохожу по траве, чтобы ее обнять. Она обнимает меня и после держит на расстоянии вытянутой руки.
– Ты не только моя любимая внучка, ты еще и самая красивая.
– Ну мам, – мама останавливается рядом со мной, кряхтя. – Хватит так говорить. Это невежливо.
– Это только если ты расскажешь остальным. – Бабушка разворачивается, приглашая нас войти движением руки. – Заходите! Я сделала чай со льдом.
Захожу в дом, и мое лицо тут же обдает холодный воздух, контрастирующий с жарой снаружи. Мама вздрагивает. Плюс маленького дома в том, что он летом сохраняет прохладу. Или даже холод, в бабушкином случае.