Подарок - стр. 13

– Насчет пентхауса я, конечно, загнул, пошутил то есть, – сказал Гейб, по-видимому, несколько обеспокоенный тем, будет ли принято его щедрое предложение.

– Вам нравится это здание? – спросил Лу, все еще зачарованно глядя на небоскреб.

– Больше всех других, особенно вечерами. Это тоже причина, почему я именно здесь обосновался. А еще потому, что здесь людно. На одном красивом виде деньжатами не разживешься.

– Это мы построили, – сказал Лу, наконец поворачиваясь лицом к собеседнику.

– Серьезно?

Гейб внимательнее оглядел его. Под сорок, нарядный костюм, чисто выбрит, лицо гладкое, как попка у младенца, аккуратно уложенные волосы, тут и там тронутые сединой, как будто в них сыпанули солью из солонки, а вместе с солью в пропорции один к десяти добавили очарования. Лу напоминал героя старых кинолент – умудренный опытом и обходительный, упрятанный, как в футляр, в длинное пальто из черного кашемира.

– Видать, деньжат на этом немало заработала, – рассмеялся Гейб, но в голосе его почувствовался оттенок зависти, и это встревожило его, потому что до того, как он окинул Лу взглядом, ни малейшей зависти он не ощущал. Встреча с Лу продемонстрировала ему две вещи – как можно ни с того ни с сего стать холодным и завистливым, даже если раньше был человеком теплым и вполне довольным своей жизнью. Сознавая это, он понимал, что, если раньше довольствовался обществом себя самого, то теперь, расставшись с новым своим знакомым, он почувствует одиночество – чувство, вовсе ему не свойственное. Зависть, холод и одиночество – вот что отныне ему предстоит. Все, что надо, чтобы состряпать замечательный, но прогорклый пирог.

Благодаря строительству небоскреба Лу не только заработал деньжат, но и получил несколько наград, сумел купить дом в Хоуте и надеялся сразу же после Рождества пересесть за руль последней, усовершенствованной модели «порше», о чем, впрочем, не собирался докладывать человеку на промерзшем тротуаре, кутавшемуся в блохастое одеяло. Вместо этого Лу любезно улыбнулся, то есть сверкнул фарфоровыми коронками, как обычно, делая два дела одновременно – говоря одно, думая другое. Но это межеумочное состояние мог легко уловить Гейб, что привносило в их беседу еще большую степень неловкости, одинаково смущая их обоих.

– Ну, мне пора на работу. Работаю я…

– Рядом. Следующая дверь. Знаю. Ботинки мне ваши знакомы. Все больше они у меня перед глазами. – Гейб улыбнулся. – А вот вчера вы их не надели. На вас другие были – матовой кожи, если не ошибаюсь.

Аккуратно подправленные щипчиками брови Лу поползли вверх, образовав легкую складку, как от брошенного в пруд камешка. От этой складки по его гладкому, еще не знакомому с ботоксом лбу кругами пошла рябь.