Подарок - стр. 4
– Это стало у вас почти навязчивой идеей, Дженна, а вам это противопоказано. Какая польза от того, что вы выясните, чье сердце вам пересадили?
Цвета на картине за спиной Ванессы – современном сумбурном полотне – переплетались воедино, отчего мучительное сомнение только росло.
– Это поможет мне понять…
– Понять что? – Ванесса наклонилась ко мне и стала похожа на жокея в седле, посылающего коня вперед в предвкушении победы.
– Почему я жива, а кто-то за меня умер.
На обитом коричневой кожей диване, где я провела так много часов, образовалась вмятина. С таким же успехом там мог бы находиться плакат: «ЗДЕСЬ ЖИВЕТ ДЕВУШКА БЕЗ ЖИЗНИ». Прежде чем плюхнуться на привычное место, я зажгла свечу с ягодным ароматом. Я всегда чувствовала себя выжатой после того, как говорила с Ванессой, и совершенно не понимала отчего – то ли от избытка эмоций, которые, булькая, вырывались на поверхность, пока я сидела в ее безукоризненно опрятном кабинете, то ли от усилий их скрыть и не выпускать наружу. Я взяла с журнального столика альбом. Рисование всегда помогало мне снять напряжение. Я запустила через беспроводную колонку Джеймса Бэя, который пел о своем желании удержать реку, и, глядя на безликие стены, принялась твердо постукивать карандашом по колену, ожидая, когда накатит вдохновение. С тех пор как полгода назад от меня съехал Сэм, я намеревалась заняться ремонтом – приспособить квартиру под себя. Выкрасить светло-кремовые стены в солнечно-золотистый или насыщенно-красный цвет – те самые энергичные тона, которые Сэм не переносил. Вряд ли он сюда вернется, хотя, я знаю, он бы этого хотел. Сэм не желал разрыва, но я не в силах была видеть жалость в его глазах, когда он смотрел на меня после операции. Не могла выносить его суету вокруг меня и каждые пять минут отвечать на вопросы, как я себя чувствую. Не стоило ему быть связанным с таким человеком, как я, во всем помогать, словно мы старики и у нас больше ничего не осталось в жизни. Отпустить его было самым добрым делом в моей жизни, хотя каждый раз, когда я думала о нем, у меня все переворачивалось внутри. Мы старались оставаться друзьями: переписывались в Сети, встречались в «Фейсбуке». Но, согласитесь, это совсем не то, что наши прежние отношения.
Отделку квартиры я включила в список дел, до которых скорее всего никогда не дойдут руки. Дни, когда мне следовало особенно беречься, остались позади, но я не могла найти в себе силы свернуть с накатанной колеи и, сказать по правде, боялась этого. Несмотря на долгие часы физиопроцедур и горы письменных наставлений, я выписалась из больницы, испытывая неуверенность в движениях. Все делала нарочито медленно. Врачи утверждали, что мой организм успешно идет на поправку, но мозг отказывался в это поверить, и я постоянно опасалась, что перегружаю себя. Пойдет что-нибудь не так, и как тогда быть? Я рисовала себе картины, как падаю на пол и не могу дотянуться до телефона. Лежу без движения, неспособная пошевелиться. Кто придет мне на помощь? В разговорах с матерью я притворялась, что мне комфортно жить одной, и так же морочила голову другим. Обманывала даже себя.