Подарок - стр. 31
– Представляю, что вам пришлось пережить. – Сама я была всего на одних похоронах – и то маленькой, когда ушла из жизни моя бабуля. Никогда не забуду тот озноб, который я испытала в храме, и запах восковых свеч.
– Тот день вообще был ужасным, – продолжал Том, и я заметила, как задергалась его щека. – Вернувшись с похорон, мы обнаружили, что в доме все перевернуто вверх дном. Полицейские сказали, что это обычное дело. Можете себе представить, что на свете живут люди, которые добывают деньги, проникая в дома, когда хозяева хоронят родных? Как их только земля носит? Аманда обезумела от горя. Но мы все равно решили переезжать – упаковать вещи, уехать вон из центра и начать все сначала. Но память… она с тобой, куда бы ты ни делся. От нее не скроешься.
– Сочувствую. У вас много украли?
– Взяли из сейфа наличные. Украшения – у Аманды было несколько хороших вещиц. Сделанная на заказ звезда с рубинами и алмазами стоила кучу денег, но в тот момент все это нам казалось неважным. Вещи – дело наживное, а человека не вернуть.
В комнате повисло молчание. Где-то вдалеке лаяла собака. Том подавил зевок. Солнце переместилось на небе и теперь светило с задней стороны дома. Теплый золотистый отсвет проникал сквозь грязное дверное стекло и разливался по дивану, на котором сидел замолчавший хозяин. Луч коснулся его головы, и сквозь жидкие волосы стала видна кожа – бледная и дряблая. Он показался мне старше, чем в тот момент, когда я пришла. Я сочувствовала ему от всей души. Не могла представить, что он должен испытывать, потеряв двух дочерей. Мне хотелось узнать, что случилось с Софи, но для одного раза с него явно было довольно. Я поднялась.
– Мне пора. Могу я зайти в ванную или это разбудит Аманду?
Том выпрямился и поднял голову:
– Она приняла снотворное. Теперь ее разбудит только землетрясение. Дверь напротив верхней лестничной площадки.
Наверху я скользнула мимо открытой двери, за которой, судя по всему, находилась спальня Аманды и Тома. Там царила темнота, и наружу сочился кисловатый запах.
– Нет, нет, нет, – бормотала Аманда, и я, повинуясь инстинкту, подошла к ней.
Из-под ночной рубашки торчали острые ключицы – она выглядела еще более худой, чем в гостиной, закутанная в кофту. Казалось, ее тело не рассыпалось лишь благодаря опутавшим его нитям горя, но она так сильно мотала головой, что я испугалась, что они порвутся и не останется ничего, что бы держало ее на свете. Я стала успокаивать ее словами, которые Аманда не могла услышать, отвела с впалых щек влажные волосы.
Мне трудно было от нее оторваться, но я на цыпочках вышла на лестницу. Заглянув в соседнюю комнату, увидела, что все помещение забито коробками. Стены бледно-розовые, обои с нарисованными на них кроликами местами отклеились. Не задернутые до конца сиреневые занавески на окнах были настолько тонкими, что не препятствовали свету. Последней хозяйкой здесь явно была маленькая девочка, и я не могла вообразить, с какими чувствами Аманда и Том переступали порог – слишком многое здесь навевало тяжелые воспоминания. На одной из коробок лежала кукла, и я подумала, не принадлежала ли она Калли или Софи. И хотя надо было идти в ванную, невольно потянулась к игрушке. Коснулась похожих на проволоку волос и ощутила подушечками пальцев их грубоватую жесткость.