Подарок ко дню рождения - стр. 16
– Давайте выводы тут буду делать я, ваше дело вспоминать, – важно сказал Спиркин.
– Да, пожалуйста, – фыркнула Алёнка.
На выходе из квартиры Алёнку осенило.
– Мундштука нет!
– Мундштука? – тупо переспросил Спиркин.
– Ну да, мундштука, она с ним никогда не расставалась. – И Алёнка во всех подробностях описала мундштук.
– Понятно, – протянул Спиркин таким тоном, что сразу стало, что ему очень мало что понятно в этой жизни. – А вы сами-то где были в момент убийства? – неожиданно сменил тему Спиркин.
– Я?! – опешила Алёнка. – А во сколько было убийство?
– Приблизительное время смерти от семи до восьми утра, – с важностью произнес опер.
– Дома была, потом в сад Сашку отводила, я же вам всё рассказала.
– Ну мало ли…
– Что – мало ли? Вы что думаете, я в перерыве между сборами детей в школу забежала, кокнула старушку и как ни в чём не бывало повела ребенка в сад?! – начала закипать Алёнка.
– В нашем деле всякое бывает, – надменно процедил Спиркин, – значит так, вы пока никуда не уезжайте, мы вас вызовем еще, сначала как свидетеля, а там как пойдет… а я пока напишу убийство с целью ограбления.
– Да какое тут ограбление? – не выдержала Алёнка. – Ты посмотри, вся аппаратура на месте, а она, между прочим, недешевая, в спальне в вазочке лежит дорогущий браслет и кольцо с изумрудом, да и сережки у нее в ушах были. А там, между прочим, тоже изумруды с брильянтами. Тут что-то другое. Кому могли понадобиться шкатулка с письмами, статуэтка и мундштук? И что значит «как пойдет»?!
– Вы, женщина, что это меня вздумали учить, как мне работать? Я вас не учу детей воспитывать, так почему вы в мои дела лезете? – выпалил Спиркин, но увидев Алёнкино лицо, тут же пожалел о сказанном.
– Как же ты меня достал, хорёк ты белобрысый! Какая я тебе женщина?! – не на шутку взбеленилась Алёнка, сжимая от злости кулачки и надвигаясь на растерянного Спиркина. – И вообще, не зря ты мне сразу не понравился, с такими работничками, как ты… – договорить она не успела, из лифта выбежал ее Васенька.
Решительной походкой подойдя к Алёнке и уже издалека оценив степень ее бешенства, он сгреб ее в охапку и затащил домой.
– Извини, задержался, пробки. Значит так, сиди тут, дальше я сам, – сказал он таким тоном, что Алёнке и в голову бы не пришло ослушаться.
Дожидаясь возвращения мужа, она разъяренной тигрицей наматывала круги по квартире. Погруженная в свои мысли, она на автомате разобрала валявшиеся в коридоре пакеты с продуктами, загрузила после завтрака посудомойку и замесила тесто на пироги. Почему-то в моменты тоски или сильных переживаний Алёнке хотелось печь, и чем сильнее она переживала или хандрила, тем больше пекла. Вот и сейчас она поняла, что пирогов в этот раз будет ну очень много. «Как же Вера Георгиевна любила ее пироги», – с тоской подумала Алёнка и опять начала реветь.