Подари мне себя - стр. 8
В сестринской я нахожу почти весь коллектив. Бросаю взгляд на настенные часы – девять часов. Все уже на работе.
Как только я захожу, скрипя дверью, разговоры смолкают, и все как по команде поворачиваются ко мне. Некоторые смотрят сочувственно – из-за чего я могу с точностью сказать, что Дашка всем растрепала, что меня к себе вызывал Шестинский. Значит, что-то от меня требовал. И как я понимаю, всем нужно знать, для чего и зачем.
Досадливо морщусь: почему люди не могут просто работать и не лезть не в своё дело? Но, как выяснилось, жизнь других намного интересней, нежели своя.
И ещё эти их жалостливые взгляды, обращённые на меня, когда я неделю почти без выходных и нормального отдыха – от них тошно становится. Не люблю я их жалость. Да вообще не люблю жалость в любом её проявлении. Тем более, если она направлена на меня.
— Чего замерли? — окликаю их. — Что-то случилось? — спрашиваю нарочито бодрым голосом и спокойно прохожу к столу, где стоит моя чашка с уже остывшим кофе.
Грустным взглядом смотрю на кружку. Эх, зря только перевела любимый продукт. Ну да ладно. Сделаю себе ещё. Быстро наливаю себе свежий кофе и поворачиваюсь к коллегам, которые до сих пор молчат, словно в рот воды набрали.
— Эй, народ, вы чего? — с улыбкой смотрю на них.
— Сонь, что опять от тебя хотел Шестинский? — начинает Ленка, держа в руках почти такую же кружку, как у меня, только другого цвета.
Закатываю глаза. Ну вот, а я так надеялась, что всех этих разговоров получится избежать.
В своё время мне многие советовали «не упускать свой шанс»: сходить с завом на свидание, присмотреться, а там глядишь – и поблажки на работе были бы, и график удобный, и дежурства лёгкие. Однажды даже кто-то обронил фразу: «Ну, переспите, что с тебя – убудет, что ли?»
Но я не такая. В конце концов, это мерзко – ради каких-то поблажек спать с тем, кто тебе неприятен.
Спать ради работы? Чтобы не вылететь?
Это низко. Я так не смогу. Не смогу чувствовать себя продажной во всех смыслах этого слова. Я знаю, что многие мечтают получить место в этой клинике, но я не смогу переступить через себя. Я профессионал своего дела, мне незачем крутить шашни с начальством, чтобы удержаться на работе.
Коллега подносит к губам кружку и отпивает из неё, но при этом не отрывает от меня взгляда.
— Лен, давай не будем, — устало ей отвечаю.
Мне совсем не хочется разговаривать на эту тему. Я до жути устала. У меня нет сил и желания говорить на тему зава и о его ко мне отношении, которое заметили все вокруг. Но кто-то с завистью смотрит на это – например, Карина, желающая прибрать его к своим ручкам. Кто-то с жалостью, как Дашка. Но вот Лена – с беспокойством.