Подари мне пламя. Белая ворона - стр. 9
Вот тогда Алекс и сказал, что уходит. Что хочет заниматься тем, к чему лежит душа, а не тем, что только кормит. Мэтью понял, он давно ждал этого, видя, как партнер каждую свободную минуту сидит с книгами, ездит в Университет и выматывается до черных кругов под глазами, пытаясь совмещать частные уроки и работу. Понял – и не обиделся. Они полюбовно разошлись, Мэтью честно и в срок выплатил его долю, пусть и постепенно. И никогда не узнал, что была еще одна причина, по которой Алекс решил держаться от лучшего друга подальше.
Причину звали Маргарет. Ясноглазая тоненькая смуглая валлийка улыбалась так, что для Алекса вечно пасмурный Лунден сиял, как знойный Эль-Магриб. Только вот улыбалась она не ему. На свадьбе Маргарет и Мэтью Алекс был почетным гостем – разумеется. И восприемником их единственного сына. У него на глазах Мэтью с Маргарет прожили пять завидных лет. Алекс приходил к ним отмечать праздники, баловал маленького Виктора, сорванца и всеобщего любимца. Видел счастье в глазах Маргарет, отчаянно похорошевшей после родов, и сам был счастлив горько-сладким счастьем отречения. Совесть его была чиста: он бы лучше умер, чем бросил тень разлада между двух самых дорогих ему людей.
А через пять лет, когда Алекс уже крепко стоял на ногах и привычно отшучивался на вопросы, когда осчастливит какую-нибудь девушку предложением, Мэтью Корриган похоронил жену. Внезапная и быстротекущая болезнь крови. Лучшие целители, человеческие и эльфийские, только глаза отводили – что-то там было безнадежное в диагнозе… И солнечно-лучистая небесноокая Маргарет сгорела за пару месяцев: превратилась в тень, а потом тихо ушла, в одном из последних разговоров попросив Алекса присмотреть за ее непутевыми мужчинами. Алекс, старательно и умело улыбаясь, обещал присмотреть, пока она не вернется из больницы, ведь обследование – это сущие пустяки! И она, всегда и все понимающая, тоже улыбнулась с теплой и нежной благодарностью.
Мэтью больше не женился – и Алекс его понимал. Привести кого-то в дом после Маргарет? Для него это тоже было бы кощунством. Впрочем, женщины у Корригана были, конечно. Только ни одна не смогла ему родить, и вторым ребенком Корригана стал его «Виадук», как единственным у Монтроза – «Корсар».
Теперь, годы спустя, странно, сколько воспоминаний может вызвать расхожая фразочка о делах. Алекс отпил горячего сладкого чая, облокотился о перила балкончика, глядя на влажные клумбы под окном, ловя последние спокойные мгновения перед выездом на работу, и невольно задался вопросом, что сейчас делает Мэтью? Вот так, через годы дружбы, почти родства… как он мог? Какая прибыль стоит того, что было между ними? Редчайшего, бесценного чувства, что рядом есть человек, на которого можно положиться во всем.