Под знаменем черной птицы. Книга 1 - стр. 42
Ксандр равнодушно пожал плечами и поправил шляпу, как будто хотел скрыть слишком приметную внешность. Здесь, в Кор-Атре, имусов было в разы больше, чем в любом из городов Авроры. Точнее, там нечистокровные люди не имели права свободно разгуливать по центральной части города без своего хозяина. Или за него могла сойти Кэсси? Бред, скорее уж она смотрелась подопечной двух монстров.
– Князь не поощряет особого отношения к кому-либо, сам знаешь, – возразил Ксандр. – Думаю, Анрир и меня запихнет в тюрьму, если нарушу закон.
– Князь не поощряет, а наше начальство – весьма и весьма. Страшновато лишиться места из-за того, что по ошибке посадил самого в тюрьму, или не посадил, смотря, что натворил этот кот. Даже у великокняжеской придури должны быть границы.
– А на Авроре ходят слухи, что Безумный казнит каждого, кто нелестно о нем отзовется, – Кэсси украдкой огляделась по сторонам, опасаясь, что ее могут услышать. Но прохожие также спешили по своим делам и не обращали внимания на их странную компанию. Один мальчишка вовсе повис на руке Ксандра и попытался всучить тому свежую газету по сниженной цене, болтавшая с подругой женщина чуть не налетела на Кассандру, только вокруг здоровенного уродливого жандарма оставалось пустое пространство. Пожалуй, такая близость к народу пугала, притом настолько, что Кэсси хотелось забраться на руки, а лучше – на плечи к имусу.
– Думаете, его величество настолько не в себе, что готов пересажать все население Трокса? А вот выплата в пользу казны – обычное дело. В Кор-Атре есть «квартал дураков», его построили за счет недовольных его величеством. Милое местечко, кстати.
Жандарм остановился на обочине, пропуская шествие из нескольких десятков человек. Они размахивали транспарантами, выкрикивали невнятные лозунги, одна из девушек схватила Кэсси за руку и всучила плохо пропечатанную листовку, призывавшую свергнуть тирана. После чего испуганно ойкнула, заметив значок жандарма в левой нижней руке имуса, и скрылась в толпе.
Кэсси сразу же скомкала лист и выбросила его под ноги. В воображении буквы с призывом уже успели отпечататься на ее руке, въесться в кожу и остаться навечно несмываемым знаком. За который ее непременно накажут. Бросят в темницу или отправят в тот самый особый женский лагерь, вместе с раздававшей листовки диссиденткой, и даже определят на соседние лежаки…
Но шествие продолжалось, никто не преграждал им дорогу, не пугался такого соседства. Прохожие вообще игнорировали толпу, юркий мальчишка с газетами попытался всучить им свои почти свежие выпуски, а горластая продавщица пирожков и булок прикрикнула, чтобы быстрее проходили мимо ее лавки и не загораживали витрину.