Под ударением - стр. 17
– Ты никогда не выйдешь замуж, дорогая, – сказал я, чтобы подразнить Алекс. – …Ты побоишься после такого жуткого невезения.
– Какого невезения? – спросила она, улыбаясь, чтобы показать, что моя насмешка приветствуется.
– Урок был преподан отвратительный.
– Ты не писатель, сказала она, чтобы поддразнить меня. – Я завидую Калленам, разве ты не понимаешь?
И по выражению ее лица я заключил, что она сама не совсем понимает, имеет ли она в виду именно это.
В последних строках романа Вескотт поднимает небольшую вьюгу сомнений о значениях и чувствах – следует обмен насмешливыми, заведомо ложными утверждениями. «Ты никогда не выйдешь замуж, дорогая». «Ты не писатель». Читателям, которым запомнилась фраза из самого начала книги (Алекс вскоре познакомится и выйдет замуж за брата повествователя), а также тем, кого всё еще беспокоит театральная драма Калленов в изложении безрадостного повествователя, концовка может показаться чересчур легковесной. Или же предстанет изящным способом начать всё сначала.
Картинки из заведения заканчиваются, как великие комедии, прославлением брака. Безымянный рассказчик, до сих пор самый оживленный из обозревателей, проводит последнюю сцену романа в безмятежном одиночестве. Начались летние каникулы; кампус безлюден; он в своем кабинете, просматривает книги и бумаги («Я работал в поте лица до самого вечера: выбрасывал, выбрасывал и выбрасывал…»). Затем он уходит:
Когда я наконец спустился вниз, везде было пустынно и тихо; мои шаги эхом отзывались в коридоре, пока я шел к выходу, глядя на игру солнечного света в деревьях за окном. В здании никого не было – никого, кажется, не было ни в одном здании Бентона. Я вошел в телефонную будку на первом этаже и набрал домашний номер – в окружавшей меня тишине голос жены прозвучал незнакомым и далеким. Я спросил: «Можешь сейчас приехать за мной, милая?» Она ответила: «Ну конечно могу. Скоро буду».
Учитывая, что мы почти ничего не знаем ни о рассказчике, ни тем более о его совершенно условной жене, кажется уместным, что роман о комических и жалких (но никогда не трагичных) браках заканчивается этими выделенными курсивом словами – «Ну конечно» – которые с изящной экономией речевых средств свидетельствуют о чувстве защищенности и правоты, что дает счастливый брак.
А вот последние строчки Бессонных ночей, где, в отсутствие единства повествования, нет и строго оговоренного финала. Странствующий сокол и Картинки из заведения развиваются на заданной временной плоскости: вторая половина дня и ранний вечер; весенний семестр.