Под теми же звездами - стр. 90

– Да, верно, верно, – восклицала жена Шпилькина. – Но нужно бороться! Вы говорите: зачем волноваться? Но разве можно терпеть? Я готова идти в поверенному, к редакционному юрист-консулу. Я скажу…

– Суды у нас стоят на низком уровне, – проговорила дидактически Зинаида Петровна, – в них не найдете правды.

– Что? Не найду? тут Шпилькина пытливо-испуганно посмотрела на собеседницу, – а что же тогда делать? Чем я буду бороться?

– Нужно бороться вообще с капиталистическим строем, – спокойно заметила Зинаида Петровна.

– Со строем? Хорошо же я буду вести свое хозяйство, если буду бороться со строем! – саркастически воскликнула Шпилькина. – Это значит ждать и молчать, что ли? А если я не могу бороться со строем, что мне тогда делать?

– Займитесь самообразованием. Науки и искусства являются прекрасными средствами против зла капиталистического режима. В науке и в ожидании демократической республики, когда пролетариат станет сам для себя господином, – можно почерпнуть большое нравственное утешение.

– Утешение? – вскричала негодующе Шпилькина, – а кухонный пол? А кто починит пол, пока настанет демократическая республика? Я, что ли? А если испортится кран или ручка у дверей, то я буду и это чинить? А?

Тут явилась приглашать к столу дам Нина Алексеевна, и беседа о кухонном поле и демократической республике была прервана на самом интересном месте для собеседниц. Все шумно направились в столовую.

За столом Кедрович постарался сесть рядом с Ниной Алексеевной, с другой стороны которой поместился недовольный вечером Коренев. Кедрович был в хорошем расположении духа, благодаря удачно устроенному делу со вдовой Троадис, и потому непрерывно занимал беседой свою даму, которая только иногда извинялась перед ним и выходила из-за стола, чтобы сделать какое-нибудь распоряжение прислуге.

Ужин был оживленный: сестра Кедровича вступила в беседу с театральным рецензентом, вспоминая по фамилиям петербургских фарсовых и опереточных светил, увидеть которых снова было ее заветной мечтой в настоящее время; передовик Лев Ильич, убедительно и красноречиво доказывал сидевшей рядом курсистке Зинаиде Петровне необходимость усиления на курсах социал-демократической пропаганды, затихшей там в последнее время; Лев Ильич ясно и неопровержимо доказывал своей собеседнице опасность момента, так как при недостаточной организации подобной пропаганды на женских курсах, положение России, по его мнению, могло сделаться шатким и привести страну к полному упадку и одичанию нравов. Зинаида Петровна в большинстве пунктов соглашалась со своим интересным собеседником, и только в одном не сходились они друг с другом: это в указании срока объявления диктатуры пролетариата и обобществления средств производства. Сейчас же рядом с обоими партийными работниками сидела жена Шпилькина и говорила Алексею Ивановичу про фальсификацию молока, с которой она тщетно борется вот уже третий месяц, не платя трем молочницам по счету с целью заставить их сознаться в недобросовестном отношении к своим обязанностям. Против жены Шпилькина сидел рядом с Елизаветой Григорьевной Никитин и весело рассказывал ей о том, что на юге России при раскопках древнегреческой колонии нашли хорошо сохранившегося дельфийского оракула. Наконец, около Шпилькина сидел неутомимый Петр Леонидович, который излагал уже новый проект единения всех русских и австрийских славян на почве этимологии и синтаксиса славянских языков; идея эта, по мнению Петра Леонидовича, близится к осуществлению, так как устав уже написан, а принять участие в этом обществе охотно согласилась одна генеральша, живущая на Кавказе, и один богатый купец армянин, который обещал привлечь к славянскому делу католикоса всех армян, а также известного еврейского благотворителя и мецената Фишмана.