Под сетью. Бегство от волшебника - стр. 50

– Так интересней, – сказал Сэмми. – Поверьте мне, сегодня для вас счастливый день. Сегодня что, среда? Ну так вот, среда – ваш счастливый день. Давно я не играл по-настоящему, уже сколько лет. Даже забыл, как это бывает. – Говоря, он радостно потирал руки, а меня от этого зрелища бросало в дрожь. – Полезно, знаете ли, время от времени встречать таких, как вы, – сказал Сэмми. – Начинаешь понимать, что деньги чего-то стоят.

Когда в четырехчасовом заезде в Ноттингеме первым пришел Хэл Эдэр, по спине и бокам у меня побежали холодные струйки пота. Я не проникся чувством, что это мой счастливый день, и даже Сэмми проявлял признаки нервозности. Он допил виски и заявил, что вся моя беда – в неправильном отношении к таким вещам.

– Загребать деньги – все равно что укрощать льва, – сказал Сэмми. – Нельзя подавать виду, что боишься.

Моя голова, описав несколько плавных кругов, опустилась на ковер и потянула за собою все тело. Я заглянул под тахту.

До меня донесся голос Сэмми, повторявший: «Презренный металл!» – так мужчина поносит женщину, которую сам погубил. К половине пятого атмосфера накалилась до крайности. Еще до того, как начался заезд, Сэмми повис на телефоне, но я уже не слушал. Я лихорадочно соображал, где взять денег, чтобы расплатиться с ним. Я решил, что, если отдать ему радиолу, мы будем более или менее квиты.

Я расслышал слова Сэмми:

– Ну, Энди, не зевай. У меня тут приятель уже грызет ножки стульев.

Потом Сэмми выругался.

– Что там случилось? – протянул я умирающим голосом.

– Выбор Илен не выпустили, а Дагенхем пришел четвертым.

– А как в Ноттингеме? – спросил я равнодушно.

– Подождите. – И Сэмми опять прилип к телефону. Я стал тихонько закатываться под тахту.

И тут я услышал его крик:

– Есть, черт побери! Говорил же я, что у вас везучая физиономия!

Я выкатился из-под тахты, и торс мой принял вертикальное положение.

– Питер, сын Алекса, девять к двум! – орал Сэмми. – Открывайте новую бутылку, живо!

Мы оба вцепились в бутылку, разбили стакан и уселись на полу, надрываясь от смеха и желая друг другу здоровья. Комната волнами заходила вокруг меня, и я уже плохо представлял себе, что происходит. Сэмми выкрикивал: «Не подкачала старая фирма!», «Попробуй кто сказать, что я не знаю в них толку!» – и опять подсчитывал.

– Вот, – сказал он. – Святой Крест – семь к двум, значит, на Хэла Эдэра ставили девяносто, выдали два к одному, значит, на Питера – сто тридцать пять, выдали девять к двум, итого семьсот двадцать два фунта десять шиллингов. Для таких скачек вполне прилично. Что я вам говорил? Писаниной когда еще столько заработаете, а? – И он помахал бутылкой.