Под сенью сакуры - стр. 44
– В наш век, когда буддийская вера клонится к закату, вряд ли могут совершаться подобные чудеса, – молвил он. – Надобно посмотреть, что за печать поставил на спине этого монаха царь Эмма.
Куракубо тотчас же раздели, и что же? – печать оставалась на прежнем месте, черная, словно вдавленная в кожу. Ее попробовали смыть, но ничего не получилось.
– И все же что-то тут не так, – сказал правитель. – Подвергнем-ка этого монаха пытке.
Монаха положили на спину и стали лить ему в рот воду, но он упорно молчал. Лишь под угрозой пытки раскаленным свинцом он не выдержал и взмолился:
– Пощадите меня, я во всем признаюсь. Никакого ада я не видал, все это выдумка и вздор. От рождения я был беден и пустился на обман ради денег.
– Каким же образом на спине у тебя появилась печать владыки ада? – спросили его.
– Три года назад один умелец вырезал ее у меня на коже и втер туда тушь.
– А как тебе удавалось слетать на землю с большой высоты?
– Очень просто. Чтобы освоить эту премудрость, я упражнялся целых два года, взбираясь каждый раз все выше и выше. Но я научился лишь прыгать вниз, взмывать же вверх не умею.
В общем, Куракубо рассказал обо всем без утайки и полностью признал свою вину.
За подобный проступок ему полагалось отрубить голову, однако из уважения к его монашескому сану правитель избрал для Куракубо менее суровую кару: его связали, посадили в лодку-долбленку и пустили в открытое море. А что сталось с ним потом – неизвестно.
Чего только не бывает в нашем мире, переменчивом, как морские волны! Ныне об этом монахе никто уже и не помнит. В хижине его до сих пор стоит изваяние Будды Амиды, но после всего случившегося люди утратили веру и перестали ему поклоняться. Только по ночам луна заглядывает туда через разбитое оконце да временами пронзительно завывает ветер. А днем там играют ребятишки.
«Такие, как этот монах, лишь бесчестят буддийскую веру», – сказал напоследок старик.
Новая Тюдзё-химэ[109]
В земле Хида стоит знаменитая еще со времен древних государей гора по названию Курайяма – Величавая. Дровосеков туда не пускают, оттого и поныне на этой горе растут густые тисовые леса. Там всегда веет прохладой, и окрестные жители не знают, что такое летний зной.
Как-то раз Бандзану случилось заночевать в одном из тамошних горных селений, но уснуть он не мог из-за беспрестанного стука бёрд в ткацких станках, – недаром эта местность славится изготовлением превосходных шелковых тканей. Бандзан пошел к хозяину постоялого двора и наслушался от него всяких рассказов, среди которых оказалась и эта удивительная история.