Под предлогом ненависти - стр. 64
– Я не обижал никого, – возмущенно отвечаю я.
– И за сегодняшний день даже не испортил никому настроение? – спрашивает он, подозрительно прищурившись.
После его вопроса, я начинаю активно рыться в своей голове и проматывать события прошедшего дня. Фелиция не могла этого сделать из-за поцелуя. Она ни за что не стала бы портить мою тачку. Или… стала?
Думай, Тео, думай.
Так, еще раз. Когда я уезжал из университета, царапины на двери не было. Или я не заметил… Нет, ЭТО я бы точно заметил! Когда я вернулся в машину за спортивной одеждой после встречи с парнями, с которыми мы периодически собираемся и играем на инструментах, ее тоже не было. Соответственно ее сделали тогда, когда я был в зале. За эти ничтожные полчаса.
Какого…
Второй и единственный человек, которого я, возможно, мог обидеть сегодня, и сделал это очередным переносом общения на попозже, – Скарлетт Скай.
Если это она, то теперь мне становится интересно… интересно, что творится в ее башке, интересно, очередной ли это спор… интересно, какого хрена она это сделала.
– Тео?
– Только себе, – отвечаю я, выныривая из анализа дня.
– Я могу закрасить ее, если что, – предлагает Мэддокс, поднимаясь на ноги.
– Нет, – быстро отвечаю я, смотря в одну точку перед собой и медленно растягивая губы в улыбке, представляя то, как Скарлетт делает это сама. Под моим присмотром. – Не нужно убирать доказательства вины другого человека, если я могу найти его и наказать за проступок.
– Тео, не забывай, на кого ты учишься, – напоминает Мэддокс, явно не разделяя мой настрой.
– Наказание в рамках закона, не беспокойся, – хлопнув его по плечу, я нажимаю несколько раз на кнопку брелока и направляюсь в дом.
Оказавшись в комнате, я, вместо привычного ритуала: публикация фото в соцсеть, игра на гитаре и прокрастинация, следую своему интересу и сажусь за стол. Поднимаю крышку ноутбука и открываю сайт университета, надеясь откопать хоть какую-то информацию об этой особе.
С огромным трудом, спустя долгих двадцать минут, я нахожу кое-что. Кое-что, что не содержит в себе никакой информации, кроме ее фотографии, имени и даты рождения, которая меня удивляет.
Скарлетт не солгала о том, что несовершеннолетняя.
Приподнявшись на стуле, я достаю из заднего кармана телефон, открываю галерею и нахожу ее фото, которое успел сделать в машине, когда она, с ее слов, отменно выигрывала свой «спор». Подставляю телефон к ноутбуку и сравниваю фотографии. Плавно перемещаю взгляд с одного на другое, пытаясь понять, где она настоящая: там, где мило смотрит в камеру, растягивая пухлые губы в улыбке, или там, где гневно сводит брови, смотря так, словно весь мир – ее личное проклятие.