Под открытым небом. Том 2 - стр. 68
А назавтра, когда остались вдвоём в квартире, произошло то, самое страшное, что распахало её жизнь на две половины: до этого дня – и после…
…Она терпеливо ускользала от его объятий. Он же, принимая вначале это за сдержанность, пытался терпеливо добиться своего.
…Настал момент, когда Руфина стала откровенно защищаться. Борис, распалившись, уже не мог остановиться…
Взял её силой, грубо, почти не помня себя…
Так она стала женщиной.
Изнасилованная, рыдала, лёжа на противном рыжем диване… В этот же день Руфина ушла в общежитие.
…Она ждала встреч с Игорем и боялась их. Не знала, как быть. Что говорить. Верила в любовь Игоря. Во имя будущего решилась, перемучавшись, сделать аборт.
…Когда стало ясно, что не сможет иметь детей, стала думать, как уйти из жизни.
Теперь она жила опалённая сознанием того, что лишена самого главного, предопределённого женщине природой: рожать, иметь семью.
«Будто выскоблили не только плод, но и бо́льшую часть́ меня. Оставили без будущего…». Она металась, не зная, что делать. Подолгу лежала, стараясь забыться. Уйти от самой себя, хотя бы на время…
…Когда Игорь разыскал её, она была равнодушна к жизни. Дни текли, как в бреду.
Он стал выводить её на улицу, в парк, на прогулки около тихой водицы. И она рассказала о случившемся. Игорь заверил, что не оставит в беде…
Руфина, казалось, приходила в себя. И тут обрушился следующий удар.
Игорь оказался женат…
Его жена выследила их, когда они сидели на лавочке. Приставила к ним детей: девочек-двойняшек.
– Вот, Игорёк, чтоб вам совсем уж не скучно было… Не тебе одному развлекаться, имею право и я… – Сказала так и быстро зашагала к автобусной остановке.
…Игорь клялся Руфине, что давно решился на развод. Мучительно, но он пойдёт на этот шаг.
Она еле слышала его и только тихо покачивала головой. Не было ни слов, ни сил вообще что-либо говорить. Встала и побрела к своему общежитию.
Больше Игорь не появлялся.
Она приняла это с благодарностью.
…Те минуты, когда на озере за посёлком «Сокол» Игорь подплыл к ней и объяснился в любви, она теперь не хотела помнить. Хотя то были лучшие мгновения её жизни. Объяснения Руфина тогда ждала сильно, недоумевая, почему он медлит…
…Осталась жить только оттого, что сначала не смогла решиться на крайность, а потом… вялая текучка потихоньку затянула. Отстранённо, будто со стороны, наблюдала за собой и недоумевала: «Зачем всё-таки тебе такой жить?».
Руфина пришла к мысли, что наука может дать опору. Заменить всё! «Стану учёной стервой, – однажды усмехнулась она невесело. – Глядишь, что-нибудь сделаю настоящее. Ведь я же так мечтала в школе о больших открытиях. Хоть какая-то польза от меня будет…»