Под маяком - стр. 34

– Как нам его опознать в таком случае?

– Он француз. Я не думаю, что в этой части Японии прямо сейчас много французов. Особые приметы: потасканный внешний вид, пальто, кот в клетке и скверный характер.

– Он шпион?

– Нет. Врач-венеролог. Ну и литературой занимается.

– В таком случае чем он опасен?

– Он меня раздражает. И преследует.

– С какой целью?

– Скорее всего, преследует именно потому, что знает, как сильно это меня раздражает.

– Причина вполне уважительная. Проходите, для проживания вам выделен номер первого класса в гостинице. Её название в условиях военного времени не особенно важно, но вы можете быть уверены – мы подобрали именно ту гостиницу, чьё здание будет наилучшим образом укрыто в случае обстрела с моря или бомбардировки с воздуха.

Оставшийся без туристов на время войны остров Эносима словно бы затаился. На сувенирных лавочках опущены ставни, на пляжах только колючая проволока, и даже гостиницы словно пытаются укрыться в лесной поросли.

Многие жители разъехались, другие эвакуированы. Если смотреть с материка, то кажется, что остров совсем обезлюдел.

Но это не так.

Рано утром, когда все спят, по тому самому мосту Мэйдзи проезжают какие-то грузовики, а с другой стороны, где причал, незаметный с материка, украдкой причаливают целые баржи загадочных грузов.

На острове определённо что-то происходит. Кто-то убирает улицы, устраняет неизбежные поломки, присматривает за маяком. Разглядеть их непросто: среди зарослей проложен целый лабиринт из дорожек и тропинок, которые соединяют миниатюрные алтари и ритуальные ворота. Но иногда получается кого-то разглядеть: одни говорят, что это обычные солдаты, а другие – какие-то девушки в белых рубашках и красных шароварах синтоистских жриц-мико, чьи лица почему-то накрыты театральными лисьими масками.

Кимитакэ наблюдал всё это изнутри – но даже для него остров продолжал оставаться большой курортной загадкой. Он по-прежнему продолжал удивлять внезапными развилками, вросшими в землю каменными алтарями, остатками прежних вывесок.

То же самое касалось и проекта, над которым они работали. Вблизи Стальная Хризантема была ещё более непостижимой, чем издалека. Кимитакэ сам толком не понимал, что делает. Было ясно одно: то, что он делает, очень важно.

Ему выделили небольшой, футона на четыре, номер в бывшей гостинице. В номере только и было, что место, чтобы развернуть футон, столик с письменными принадлежностями и запасом бумаги и ширма, которая отгораживала футон от столика. Окно выходило на море, так что он мог не отвлекаться.