Под луной - стр. 19

Что касалось Димы, то зря он прощупывал меня со всех сторон. Он и строго со мной, и мягко, теперь пошёл язвить. Бестолку, я не из тех, кто личные чувства смешивает с работой. Мне с ним детей не рожать, даже с боссом не рожать, только трахаться, что собственно не меняло погоды однозначно. Я буду собой. А у меня с коллегами строго.

— Как корова на льду в этих туфлях, — он рассмеялся, тянул ко мне руку, когда я скользнула к его машине от своей развалюхи.

Не собиралась отказываться от помощи из вредности, потому что я вовсе не вредная. Поэтому ухватилась за его руку и, скользнув по льду, «затекла» в машину Дмитрия.

Он включил громко музыку, надеясь, что меня можно раздраконить этим. Если захочу, сделаю замечание, но музыка оказалась тяжёлой, бодрила, что мне было даже полезно. Хотя я устала. Ноги ныли от хождения на каблуках. И то, что в порту меня угостил дешёвым кофе услужливый бригадир команды грузчиков, особо не прогнало сон. Всё же у меня режим, а это вещь сильная. Оставалось надеяться, что недосып и нагрузка не скажутся на моём здоровье.

Поднялся сияющий шлагбаум, и мы въехали на парковку фирмы. Неоновые вывески, множество фонарей. Машин не убавилось, а казалось, ещё приехали. Между дорогими авто маневрировали маленькие уборщики, мигая жёлтыми и оранжевыми огнями. Дима подъехал как можно ближе ко входу в здание, предварительно выключив тяжёлый рок, от которого трещали колонки.

Я сразу заметила высокую чёрную фигуру. Бакай стоял в мрачном пальто по колено, нараспашку. Рядом с ним в очочках, без верхней одежды Николай Васильевич, ругал какого-то подсобного рабочего.

Дима остановился, не получилось с первого раза, лёд прямо у крыльца протащил машину немного вперёд.

Я постаралась вбить каблуки в лёд, чтобы не рухнуть. Дверь раскрыла, и вместе с этой дверью невольно поплыла в сторону.

Бакай, разговаривающий по телефону, моментом бросил разговор и кинулся, в буквальном смысле, сделал рывок в мою сторону. А принимая во внимание его размеры, движение это оказалось впечатляющим. И я, словно в невесомости, совершенно теряющая основу и твердь под ногами, смотрела вовсе не на то, куда сейчас улечу, а на мужчину, под ботинками которого крошился хрусталём лёд. И движения его почти неуловимы, поскольку молниеносны. И вот моя перчатка соскользнула с дверцы, покатились мои туфли, шпильки не спасли, и я, покачнувшись неловко, уже медленно начала принимать горизонтальное положение. И упала я прямо Бакаю в объятия.

— Ох, — только и успела выдохнуть я, почувствовав, как моё хрупкое тело лежит на крепких мужских руках.