Под лепестком несущего винта. Книга вторая - стр. 49
С капитаном Задорожным договорились, что он набросает тезисы выступления, а я их одену в причитающие одежды. Мне в своей должности приходилось и писать за других, и редактировать авторов неудобочитаемых опусов, да и самому частенько их подменять.
На военкоров я был в не обиде. А что с них возьмёшь, если про каждого второго из них говорит известная русская поговорка: писать – пишу, а читать в люди ношу. Я и сам – то совсем недавно был не лучше, и у меня не было никакого морального права осуждать людей, слабых в правописании. У каждого своё призвание и талант. Этим мы и отличаемся друг от друга.
На второй день нашей работы мы побывали на дневных полётах. Здесь я встретился не только со своими друзьями – Лёхой Мазуровым, Голубковым, Колей Пинчуковым и Летуновым, но и поговорил с Лёвой Григорьевым, самым близким корешем Германа Титова. Лётчик – космонавт после полёта уже побывал в здешних местах и встречался в неформальной обстановке с однокашниками, а я вспомнил фотографию, на которой Титов, Григорьев и Кузьмин сидят на полу, перед ними небольшая скатёрка из старых газет, и на ней бутылка водки, три ломтя хлеба, наскоро порезанная большими кусками селёдка и репчатая головка лука. Типичный досуг молодёжи конца пятидесятых годов. Как она ко мне попала, я не помню. Знаю только, что снимок сделан накануне отъезда Герки в отряд космонавтов. Так попросту называли Титова молодые лётчики.
Позже, в Москве, я встречался с ним на его встрече со студентами университета имени Патриса Лумумбы, передал привет от сиверских ребят, и он радовался этому, как ребёнок. А ещё позже мне довелось работать с ним в одной упряжке в журнале «Авиация и Космонавтика». Он занимал пост заместителя Главного редактора товарища Миронова, человека чрезвычайно умного и потому осторожного, безропотно танцующего под дудку Политуправления Военно – Воздушных Сил, живущего с оглядкой и с единственной мыслью, как бы чего не вышло. Но об этом потом….
Не знаю, по какой причине, только Светлана настойчиво избегала всяких со мной контактов. То у неё болела голова, то плохо себя чувствовала, то мешали месячные, и я стал серьёзно подозревать, что она завела себе любовника или подхватила какую – то заразу. У голодного самца всякие мысли лезут в голову. В этой связи отношения резко обострились, начались скандалы по пустякам, свары и недовольства. Несколько раз я пытался поговорить со Светкой серьёзно, но неудачно. В последний раз, не выдержав моей массированной атаки, она пошла на компромисс:
– Может быть тебе сделать вагину?