Под лепестком несущего винта. Книга вторая - стр. 32

Мы жили на втором этаже в доме дореволюционной постройки. За окном проходила трамвайная линия, Но вглубь разнесённые рамы заметно глушили внешние звуки, а попривыкнув, мы перестали обращать на них внимание. Вечерами всей семьёй мы отправлялись на прогулку, и Серёжа бодро семенил между нами, уцепившись за пальцы наших рук. Недалеко от ТЮЗа стоял пивной ларёк, у которого мы всегда делали короткую остановку.

Как – то, проходя мимо, я спросил сына, что здесь написано. Он посмотрел и громко произнёс:

– Пиво!

Женщина, стоявшая рядом, от удивления разинула рот:

– Малышка что, умеет уже читать?

– Давно, – не моргнув глазом, подтвердил я. – И считать – тоже.

– Так он у вас вундеркинд! – впервые услышал я незнакомое слово, интуитивно сообразив, что оно из числа похвальных.

По утрам в воскресные дни сыну нравилось забираться к нам в постель и лазать под одеялом. Однажды, проделав этот незамысловатый путь, он вылез у наших ног и с восторгом воскликнул:

– Папа, смотри, был там, а образовился здесь!

Всем было весело, и мы хохотали.

К нашему удовольствию, жизнь постепенно налаживалась. И хотя жена не работала, зарплаты хватало. Гонорары, пусть и небольшие, но помогали.

С учёбой тоже складывалось, как нельзя лучше. Университет находился под боком, контрольные работы выполнялись легко, и в случае затруднений я всегда мог проконсультироваться у профессорско-преподавательского состава на кафедре.

Человек ко всему привыкает. Я тоже быстро адаптировался к своему положению, и кто знает, если бы не поездка в Сиверскую, навсегда остался бы в кругу друзей – журналистов.

Внешне в гарнизоне ничего не изменилось. Те же пятиэтажные дома, тот же клуб и столовая, та же речка с соснами – часовыми по берегам, даже водитель пригородного автобуса – тот. Но вот личный состав полка заметно постарел. Среди лётчиков самыми молодыми остались четверо моих однокашников: Голубков, Латыпов, Летунов и Шамов. Это были уже не те желторотые птенчики, с которыми я расстался около двух лет назад. Передо мной стояли мужественные, решительные люди с гордой посадкой головы, жёсткими подбородками и не менее жёсткими взглядами. И улыбки у них были сдержанными, достаточно корректными, чтобы не обидеть, но не настолько приветливыми, чтобы я поверил в теплоту их отношений к заезжему корреспонденту.

Слушая их захватывающие рассказы о полётах, я искренне жалел, что не сумел противостоять прессингу властей, и как последняя крыса сбежал с терпящего бедствие корабля. Ребята повысили классную квалификацию, уже выполняли перехваты в сложных метеорологических условиях, садились при минимуме погоды, и спокойно, как днём, летали ночью на новой технике. Не запаникуй я, не прими опрометчивого решения – был бы сейчас с ними и чувствовал бы себя человеком. Но поезд ушёл. Вот он, локоток, а не укусишь.