Под крылом доктора Фрейда - стр. 13

Тут в приемной раздался телефонный звонок. Люда на секунду исчезла и сразу же крикнула:

– А вот как раз их номер определился! По городскому.

Давыдов быстро взял трубку:

– Таня, алло? Где ты пропадаешь?

Но вместо голоса жены он услышал протяжный говорок Никифорова – довольно нудного научного сотрудника из Таниной лаборатории.

– Извините за беспокойство, Виталий Вадимович, но… – Голос Никифорова был невыносимо тягуч.

– Соедините меня, пожалуйста, с моей женой! – Виталий изнывал от нетерпения.

– Дело в том, что… – продолжалось баранье блеянье в трубке.

– Сделайте это быстро! – Давыдов перешел на начальственный тон.

– А я не могу! – вдруг коротко сказал Никифоров, и Виталий Вадимович уловил в его голосе какие-то необычные нотки.

– Почему?

– Татьяна Петровна… Не знаю, как это лучше сказать….

Давыдов, уже совершенно выйдя из себя, почти заорал:

– Мне самому, что ли, к вам идти?

И опять Никифоров неожиданно сказал:

– Так, мне кажется, будет лучше!

Виталий швырнул трубку на рычаг и снова стал звонить Тане на мобильный. Она не отвечала.

– Придется действительно идти туда самому, – решил он и пошел доставать из шкафа рабочий халат.

Вообще-то, он любил лабораторную одежду. В халате он чувствовал себя моложе и свободнее. К администрированию он особенно не стремился. Просто так уж сложилась ситуация в институте, что на должность исполняющего обязанности выдвинули именно его. Конечно, он радовался, потому что это давало ему самому некоторую свободу и помогало Тане в работе. Несмотря на то что бюджет в целом был сформирован еще при прежнем руководителе, Давыдов, конечно, мог распоряжаться средствами и, чего греха таить, урывал на их с Таней исследования дополнительные деньги. Да и семейный бюджет от этого назначения не пострадал, а это тоже было приятно.

Снимая пиджак, Давыдов снова машинально глянул в окно. На ступенях набережной уже не было видно ни парня, ни девушки.

«Утонули в любви», – почему-то подумал Виталий и, быстро переодевшись, вышел из кабинета.

Небольшой начальственный отсек отделялся от лабораторий старым коридором. Виталий поднялся по узкой лесенке на третий этаж. Вот и отдел эмоций. Во встроенных фанерных стенных шкафах пылились груды бумаг минимум за тридцать лет. За неимением места в комнатах в нишах коридора стояли центрифуги. В них, пенясь и жужжа, вращались пробирки с розовой массой. Работа шла своим чередом.

«Вот где находятся все великие человеческие чувства, – усмехнувшись, подумал Виталий. – Вера, надежда, ненависть и любовь – все это здесь, в этих прозрачных стеклянных колпачках. Прокручиваются по несколько раз, будто самый ценный капитал…»