Под каблуком у Золушки - стр. 12

— Как твоя мама? — она села в предложенное кресло, лишь улыбнувшись его грустной шутке.

— Тоже, как всегда. Толста и воинственна. И никакие диеты и модные похудательные процедуры её не берут, — он сел не за стол, а во второе кресло, напротив.

— Постоянство — это хорошо.

— А ты как? — он откинулся в кресле и смотрел исподлобья. У него всегда был такой взгляд. Больной, внимательный, тревожный. Он всегда словно ждал плохих новостей.

— Если коротко, то бедна, безработна и беременна, — не стала она его разочаровывать.

— И не замужем? — его нахмуренные брови взлетели вверх, и мука на лице стала невыносимой.

— Нет, — она опустила глаза, не в силах её вынести.

— То есть замуж он тебя так и не позвал? — холод в его голосе ясно давал понять, как он к этому относится. — Но ребёнка заделал? Или это не его?

— Его, Влад, его, — подняла она глаза. — Помоги мне с работой.

Он замер, осмысливая услышанное, выдохнул, почесал лоб, обескураженный её просьбой. Она явно поставила его в затруднительное положение.

— А какой срок?

— Четыре месяца, — она опустила голову, понимая, что вот-вот расплачется.

— Наверно, смогу предложить только этот салон, — смущённо произнёс он. — На прежнее место мама тебя вряд ли возьмёт.

— Влад, я согласна куда угодно, — подняла она глаза. — Лишь бы мне платили не меньше семидесяти тысяч. Прости мою наглость, но иначе и в моём положении мне ипотеку не потянуть.

— То есть Кайрат не в курсе? — он сокрушённо покачал головой. — Или он настолько козёл, что отказался тебе помогать?

— Мы расстались, — ей оказалось невыносимо тяжело произнести это вслух.

— Да вы вроде никогда и не сходились.

— Влад, давай не будем об этом, — встала она, и её виновато опущенные плечи, наверно, говорили сами за себя. — Позвони, если надумаешь. Я даже не скажу, что не останусь в долгу. Буду твоей вечной должницей.

— Сильно рискуешь с такими обещаниями, — он тоже встал и оказался неприлично близко.

Она вздохнула, и знакомый запах его парфюма окончательно убедил её в том, что за эти пять лет Влад не сильно изменился.

Она почувствовала его губы на своих волосах.

— Дура ты, Оксанка, — сказал он её макушке.

Да кто бы возражал! Она и подумать боялась какая на самом деле дура.

— Ты не можешь принять его предложение! — вынесла свой вердикт Данка.

Она металась по кухне, как муха между створками окна. Маленькая, худенькая, деятельная. Даже в этом небольшом пространстве ей удалось, наверно, налетать пару километров, пока она слушала Оксанкин рассказ.

— Не можешь и точка, — остановилась она.

— Дан, он предложил сто тысяч в месяц, — устала отбиваться от неё Оксанка. — И я уже согласилась.