Под грифом «Любой ценой» - стр. 20

– Всего хорошего. – Милиционер не стал проверять паспорт Шамана и развернулся к выходу.

– Как всегда, мое лицо ему не понравилось, – констатировал Джин.

Он был на полголовы выше Шамана. Строгий, исподлобья, взгляд, сросшиеся на переносице густые брови и массивный подбородок добавляли свирепости. Немудрено, что, в случае встречи с милицейским нарядом, зачастую именно из-за внешности Джина у всех требовали паспорта. Всего в группе было три чеченца. Гайрбек Куциев, по кличке Габбро, тоже пришел из МВД Чеченской Республики. Как и Джин с Шаманом, он подвергся жесткой проверке. Сейчас, вместе с доктором группы Ринатом Гайнулиным, он обосновался в Кандыге. У них легенда была немного другой. Они разыскивали брата Рината, который якобы уехал месяц назад навестить служившего здесь племянника и пропал. Аналитический отдел использовал для легенды реального человека. Как и Ринат, он был татарин. Следы тридцатилетнего жителя Казани действительно терялись в этих краях. Против него возбудили уголовное дело, так как местные силовики не исключали, что он незаконно пересек границу с Грузией и примкнул к проживающим там радикалам.

Остальная часть группы рассредоточилась по многочисленным курортам и пансионатам.

Джин едва успел умыться и вернуться в комнату, как младший сын хозяина пригласил на завтрак. Они с Шаманом прошли на веранду. Сам домик был намного меньше крыши, которую по периметру придерживали столбы. Здесь стояли несколько столиков. Один был накрыт на троих.

– Проходите! – Из сада по ступенькам поднялся хозяин, на ходу вытирая руки висевшим через плечо полотенцем.

Дождавшись, когда гости усядутся, он устроился напротив Джина и, беря в руку ложку, вздохнул:

– Вы уж не обижайтесь на Дочиа, работа у него такая.

– Это имя участкового? – не сразу понял, о ком речь, Шаман.

– Да, – подтвердил Гызмал.

– Он мингрел? – отправив в рот ломтик лепешки, спросил Джин.

– Как догадался? – оживился хозяин.

– По фамилии.

– Ты прав, – кивнул хозяин. – А вот оперативный сотрудник с ним – абхазец.

– Ладят?

– А как же? – удивленно воскликнул хозяин.

– Мингрелы – это те же грузины, – на всякий случай заметил Шаман.

– Это в России так считают, – возразил хозяин. – Есть разница.

Джин принялся за мамалыгу, обильно политую акутом[1]. Появился подросток, который поставил на середину стола чашку с курицей в аджике.

– Сын? – спросил Джин, когда мальчуган удалился.

– Племянник, – с грустью посмотрев ему вслед, вздохнул хозяин. – Брата моего сын. Погиб еще в начале девяностых. Страшная война была…

– Я слышал, – кивнул Джин, по-хозяйски разламывая руками курицу на части.