Под флагом цвета крови и свободы - стр. 88
– Нет, – голос Эдварда был тихим, еле слышным, похожим на шелест волн вокруг них, но Джек все равно умолк, повернув к нему удивленное лицо. Дойли тоже обернулся и с неожиданным достоинством, хотя и очень негромко, но без злости или страха пояснил: – Нет, капитан Рэдфорд. Это вы совсем не знаете ее.
Какое-то мгновение мужчины молча смотрели друг на друга. Словно какая-то искра пробежала между ними, и одновременно оба они не поняли даже, а кожей почувствовали простую и непреложную истину: так, как раньше, уже не будет ничего…
– Джек! – раздался вдруг звонкий окрик снизу с палубы, и упрямое, злое выражение лица капитана Рэдфорда невольно смягчилось.
– Мы здесь, Генри. Иди, иди сюда! – совсем другим тоном позвал он и, не оборачиваясь больше к Эдварду, сквозь зубы проговорил: – Вы можете быть свободны. Заодно пригласите наверх кого-нибудь из дозорных, которых вы столь неосмотрительно отпустили до конца вахты.
– Что хотел мистер Дойли? – заговорщическим шепотом спросил Генри, почти вплотную прижавшись к Рэдфорду и через его плечо наблюдая за удаляющимся подштурманом. Капитан довольно улыбнулся:
– Снова собрался защищать его? Не волнуйся, наша сеньорита Морено отлично справляется сама.
– Я знаю это, Джек, – осторожно кладя руку на сгиб его локтя, промолвил Генри. – Но мне кажется, дело вовсе не в мисс Эрнесте. Просто ты сам не хочешь причинять никому вреда.
– Ты так считаешь? – с подозрением покосился на юношу Джек. Тот кивнул:
– Конечно. Ты же капитан корабля, и никто из нас, как бы умен, талантлив или опытен он ни был, не смеет оспаривать твои приказы.
– Хорошо сказано, парень, – одобрительно кивнул Рэдфорд, совсем смягчаясь, и почти бессознательно забросил правую руку ему на плечо. Генри чуть заметно улыбнулся и шепотом прибавил:
– Ты очень добрый человек, Джек. Самый добрый из всех, кого я знаю. Ты ведь даже приказал запереть тех испанцев в трюме их корабля, потому что не желаешь им смерти…
– Ну, дружок, тут уж ты хватил! – со смехом перебил его Джек. Наклонившись вперед, он внезапно стал совершенно серьезен: – Никого из них я щадить не намерен. А отсрочку они получили по очень простой причине: я с утра забыл глянуть на календарь и только потом вспомнил, что сегодня воскресенье – значит, никого казнить нельзя. С Господом Богом, знаешь ли, лучше не шутить…
– Понятно, – тихо ответил Генри. Серьезный и печальный взгляд его был теперь прикован к темному силуэту галеона, красивое лицо, полускрытое тенью, казалось совсем юным и каким-то по-детски беззащитным – словно и впрямь перед Рэдфордом был ребенок, которому впервые объяснили значение слова «смерть». – У них ведь, конечно, тоже есть календарь?