Под флагом цвета крови и свободы - стр. 38

Потом они лежали рядом на мокром песке, с трудом переводя дух – Эрнеста захлебывалась злыми слезами, до боли впиваясь ногтями в чужие плечи, а Билл держал ее за руку и глухо, отрывисто говорил:

– Послушай, ну послушай же… Нэнси, какая же ты дурочка, ведь ты же могла бы… Если бы не я – давно уже сделала бы плот или еще что-нибудь… Бессмысленно тут сидеть, понимаешь? А там… за три-четыре дня… будь ты одна, уже была бы на каком-нибудь судне… Нэнси, посмотри на меня! Посмотри – я уже труп! Тебе бежать от меня нужно, Нэнси… Беги, говорю! Проваливай, безмозглая девчонка! Проваливай, спасай свою жизнь!..

Небо над головой казалось огромным пистолетным дулом – выстрелит или нет? Даже упорно подавляемое ею усилием воли чувство голода куда-то пропало. Вытирая жгучие слезы, она прижималась щекой ко лбу Билла и твердила сорванным шепотом:

– Заткнись, заткнись, ради Бога! Мы обязательно выберемся отсюда, разыщем Винченсо и устроим ему такую веселую жизнь, что он вообще пожалеет о том, что на свет родился… Совсем немного осталось, Билл, слышишь? Помнишь, через что мы прошли вместе? А тут – такая мелочь, что и говорить не стоит… Потом вместе над этим посмеемся!..

…Билл очнулся только поздним утром. Поднял голову, долго смотрел на сидевшую рядом Эрнесту, потом спросил:

– Ты что же, совсем ночью не спала?

– Я теперь вообще спать не смогу по твоей милости, – зло ответила девушка, протягивая ему наполненную водой половинку кокосовой скорлупы. – Пей первым.

К ее удивлению, Билл подчинился. Допивая остатки, она осторожно спросила:

– Как рана?

– Лучше не стало, – пожал здоровым плечом мужчина. Кое-как прикрытое пальмовым листом, сочащееся сукровицей и гноем кровавое пятно на его груди и впрямь выглядело страшно, но Эрнеста почему-то даже не испугалась. Странное равнодушие, охватившее ее, было уже не первым тревожным признаком голода: с самого утра девушку не покидала мысль об отвратительности любой еды и процесса насыщения ею. Но пока еще кое-как сквозь это чувство пробивался слабый голос истощенного разума, твердивший, что есть необходимо, чтобы оставаться на ногах. А это необходимо, чтобы кормить себя и Билла, чтобы в свою очередь оставаться на ногах, чтобы…

– Нэнси, – вдруг тихо позвал тот, большой трясущейся рукой беря ее за запястье. – Нэнси, прости. Я вел себя, как последняя скотина… Ложись спать, я не сбегу больше.

– Некогда… спать, – к горлу подступил ком, но Эрнеста привычно списала это на чувство голода. – Схожу на берег, может, поймаю что-нибудь. Все равно надо постоянно наблюдать, а то вдруг пропустим корабль…