Под большевистским игом. В изгнании. Воспоминания. 1917–1922 - стр. 52
Борьба со спекуляцией велась довольно странным способом: агенты Чрезвычайной комиссии или облагали большими поборами мешочников[31], отпуская их с товарами на свободу, или же отбирали товар в свою пользу и сами спекулировали. Результатом этих мер было только повышение цен на предметы спекуляции, в первом случае для покрытия расходов по взяткам, во втором случае, для возмещения риска утраты товара при неудачном провозе его; страдал в обоих случаях только умирающий от голода обыватель, спекулянты же не переводились.
Обчистив своими обысками «буржуев», агенты Чрезвычайной комиссии, а также грабители принуждены были в поисках съестных припасов спуститься в подвалы и подняться на чердаки и мансарды. Они пошли грабить мелких мастеровых, швей, прачек, поденщиц и т. п. мелкий рабочий люд. Не брезговали ничем: там конфискуют фунтов пять муки, здесь два-три фунта сахару и т. д. Пострадавшие, ежедневно дожидаясь своей очереди в хвостах, со слезами на главах и с дрожью в голосе от бессильного негодования поверяли свои горести соседям, подробно описывая подвиги ночных рыцарей; обыски эти производились почти исключительно по ночам, хотя, казалось бы, днем было лучше видно.
С уверенностью можно сказать, что сторонником советской власти к этому времени в городах оставался лишь тот бездомный и бесприютный люд, который тунеядствовал при прежнем режиме, чувствовал себя свободнее после разрушения основ бывшего общественного строя, а главным образом, целая армия авантюристов всяких национальностей и всяких классов общества, пристроившихся на службу советскому правительству, обеспеченные громадными денежными окладами, которые она еще больше увеличивала путем злоупотреблений. Люди этой категории, большей частью самая зеленая молодежь и по преимуществу еврейского происхождения, жили себе припеваючи, грабили направо и налево, щедро тратили награбленные деньги, ни в чем себе не отказывая, увеличивая тем и без того страшно прогрессирующую дороговизну.
Засилье евреев на службе советского правительства было поразительным. При моей тщетной попытке выручить законным путем наличные деньги, попавшие под секвестр в сейфе Азовско-Донского банка, мне пришлось пошататься по различным комиссиям и комиссариатам, заменившим министерства: финансов, внутренних дел и военное. Почти все комиссары были евреи или латыши, секретарями же у них были поголовно евреи в возрасте от 18 до 25 лет, при этом преисполненные важности, апломба и нахальства.
Глава VII. В деревне
В деревне, куда я приехал в середине мая 1918 года, я застал сравнительно еще сносные условия жизни. Правда, благодаря лозунгам, брошенным Черновым