Почтовая станция - стр. 3

— А-а-а отрабатывать значится будешь, — и вроде бы все правильно сказал, но интонация такая, будто преступление какое совершила и теперь гореть мне в огне праведном вечно. — Что ж у тебя за горе такое коль училась бесплатно? Сиротка аль скрываешься от кого?

Вообще, я хорошо живу, необходимый минимум есть, а остальное приложится. Жизнь только начинается, какие мои годы. Но стоит кому напомнить о родителях такая тоска берет, хоть плач. Вот только плакать при людях не люблю. Нечего всем свои слабости показывать.

— Сирота я, — мысленно похвалила себя, голос спокойный и уверенный. — Дарной звать. А вы Лаврей Асимович, верно?

— Ишь, грамотные какие все пошли, — смотритель станции нахмурился, отряхнул руки и прошел к длинному грубо сколоченному столу, сел на лавку. — Ну, давай документ, оформлять буду.

На столе появилась книга в толстой обложке с плетеной закладкой, чернильница с пером и очки. Смотритель важно надел очки, взял протянутый лист распределения и, шевеля губами, сделал запись. Злосчастный лист ярко вспыхнул и исчез.

— Ладно сегодня уже спать ложись, а завтра к работе приступишь, — крючковатый палец смотрителя показал на перевязку писем в моей руке. — Посмотрим чему тебя выучили.

Аккуратно поставила стопку писем на стол и отошла. Огляделась. Дом условно можно разделить на три части: кухня с огромной печью и лежанкой сверху; рабочая часть с длинным столом и скамьями по бокам, низкие полки под окнами завалены книгами; место отдыха отделял кусок ткани на веревке, со своего места я увидела две лавки с накинутыми шкурами. 

Небогато, но это дело поправимое, лишь бы было, где голову приклонить и не капало сверху. А судя по потолку крыша добротная. Паутины, правда, многовато, но руки есть — уберется. 

— Спасибо. Мне бы помыться для начала.

— Ишь, — смотритель усмехнулся, окинул меня взглядом и нехотя вышел из-за стола. — Пойдем в умывальню.

Ближе к месту отдыха за старой тряпкой скрывалась дверь, смотритель толкнул ее, махнул рукой, пропуская меня вперед.

— Наша умывальня, — я еще не вошла, а по едихному тону поняла, что мне там не понравится. 

Блииин.

— А как же? — я замерла возле дверей.

— А так же! Он таз, он ковшик, в ведре вода, — смотритель почесал подбородок, добавил: — За день должна была нагреться. Тут тебе не город. Привыкай.

Хлопнув дверью, оставил меня одну.

— Великая Матерь.

Если с грязью понятно, что делать, то как решить вопрос таза? Я выскочила в комнату к смотрителю.

— Неужто и баньки нету? — старик смерил меня тяжелым взглядом.

— Лес туточки, какие бани? Неужто не заметила пока шла? — язвительно улыбнувшись смотритель продолжил путь к печи.