Почти зима - стр. 7
Повозка въезжает в загодя расставленные ворота постоялого двора, а там уж и нехитрый ужин, и хитрый ночлег под непокойный сон, который всегда более чуток в дороге, чем просто – нехорош…
У окна
Тепловоз цвета грязи3курил в сторонке, поглядывая на под парами паровоз, чьи антрацитовые сияющие бока и алая во лбу звезда вызывали отдать честь и самоё себя с потрохами во славу того, на чьей стороне эта самая мощная махина. Впрочем, паровоз был занят вполне мирным делом, притягивая к себе всеобщее внимание, протягивал пассажирский ближе к перрону.
Заглядевшись на диковину, мальчонка проезжавшего мимо поезда упал с верхней полки, ушибся о стол, так что брызнула на стороны кровью, как тёплым соком. Несколько, довольно, попало на соседку. Укрытая простынкой, утюжила она тяжёлым взглядом и без того гладкое стекло.
– Простите! – кинулась было мать мальца к ней, но тут же была остановлена протестующим и небрежным:
– За ребёнком лучше следи! Впрочем… Я смотрю, ты не трясёшься, у тебя много запасных… – и опять отвернулась к окну.
Начальник поезда с проводником суетились подле мальчишки, а состав всё постукивал беспечно ладошками колёс по коленкам рельс. Ему-то что… Ему- ничего…
Статная, строгая, но справедливая по всем статьям соседка, словно испытывая на прочность окно, сверлила его взглядом, как и прежде, и пожалуй что не заметила рыбаков на непрочном, ноздреватом льду, и того, как один из них провалился в серую его кашу. Только что стоял и раз! – пропал. Всплыла поплавком мокрая головушка, а что там дальше сделалось – не понять. Для идущего поезда, любое новое во всякую минуту уже в прошлом, тем паче – впереди клеть моста над рекой.
Перебираясь через него, поезд каждый раз замирал от восторга. Ему казалось, он парит, как те облака над сошедшимися в точку рельсами, кои он тщится догнать. И хотя не случилось того ни разу, так повсегда, навечно.
А может и нет той точки, и всё ему только мнится. Теснит лес колючими плечами дорогу с обеих сторон, да и вся недолга…
Уж и тот мост остался далеко позади совместно с утками, что прячутся по обыкновению под сенью его опор от ветра и гонят низкую волну, перемешивая красными лапами густую от холода воду.
Канул в немыслимой дали даже среднего веку вокзал с обабившейся не враз тёткой, что укрывшись за пассажирами и пригнувшись для верности, тянет прямо горлом из фляжки, утирает губы снятым с волос платком, да посматривает издали, не заметно ли то её семейству, которое, устроившись на баулах, заедает белую булку, откусывая поочерёдно от полукольца «Краковской».