Почти нормальная семья - стр. 51

Это я мог себе представить.

– Но ведь это не имеет отношения к делу?

– Как знать, – проговорил Блумберг.

– А как обстоят дела с бывшей сожительницей Ольсена? – спросила Ульрика. – Удалось откопать про нее что-нибудь новенькое?

«Откопать»? Слово-то какое неприятное. У меня невольно возникли ассоциации со сплетнями и с клеветой, желтой прессой. Словно мы любой ценой должны были найти козла отпущения.

– Думаю, именно на нее нам следует сделать ставку, – сказал Блумберг. – Линда Лукинд.

– Ее так зовут?

Блумберг придвинул к себе бумагу на столе:

– Именно. Линда Лукинд, Тульгатан, десять.

– Вы поговорили с ней? – спросила Ульрика.

– Она не из болтливых. Утверждает, что уже все рассказала полиции и прокурору, но ей никто не верит. Я пытался получить протоколы предварительного следствия, пока, правда, безуспешно. Но это мы решим. Придется действовать через суд.

– Сколько времени все это займет? – спросил я.

Блумберг защелкал своей ручкой.

– Успокойся, – сказала Ульрика и погладила меня по руке.

– Успокойся? В каком смысле? Если у этой Лукинд есть мотивы, все заинтересованы в том, чтобы ее допросить! Ведь полиция должна работать объективно, разве нет?

– Полиция ее допросила, – ответил Блумберг и отбросил ручку. – В порядке ознакомления.

– Этого явно недостаточно, – сказал я; Блумберг встревоженно глянул на Ульрику. – И когда нам разрешат увидеться со Стеллой? Мы должны поговорить с нашей дочерью!

Я уже готов был вскочить со стула.

– Стелле не разрешается общаться ни с кем, кроме меня, – произнес Блумберг.

– Ей всего лишь девятнадцать, – сказал я.

– К сожалению, возраст роли не играет.

– Она ребенок!

Я не собирался кричать. Просто так получилось. Кулаки сжались, и Ульрика крепко схватила меня за запястье.

– В глазах закона – нет, – осторожно произнес Блумберг.

– Плевать мне на законы. Я хочу видеть свою дочь!

В ушах у меня зашумело. Даже огромный, похожий на медведя Блумберг выглядел слегка испуганным, когда я вырвался из рук Ульрики и вскочил со стула.

– Сделай так, чтобы Стелла все рассказала полиции. Больше никаких тайн и неприятных неожиданностей. Невиновный не станет лгать.

О том, что я собираюсь приехать в конфирмационный лагерь, Стелле я рассказывать не стал. Вероятно, я поступил глупо. Конечно, мне следовало бы предупредить об этом, но для меня это само собой разумелось. Я был священником в одном из приходов, организовавших лагерь, инициатором его создания, – само собой, я приеду навестить ребят.

Когда я прибыл в обучающий центр, конфирманты как раз пожарили сосиски. После этого многие из них переоделись в купальники и плавки, кто-то зашел по пояс в воду и стоял, поеживаясь от холода, другие прыгали с мостков. Две вожатые стояли под деревом и смеялись, пока Робин с радостными возгласами плескался в озере.