Почти любовь - стр. 55
— А ты к чему спросила, Лесь? — интересуюсь я.
— Подумала, может, ты захочешь пожертвование на содержание питомника внести, — пожимает она плечами. — Машина у тебя крутая, явно не бедствуешь, сто баксов за две конфетки не пожалел. А тут, можно сказать, дело жизни и смерти.
— Ты еще и благотворительными сборами занимаешься?
— У меня полно обязанностей. Кто-то должен всем этим заниматься? Почему не я?
— Без проблем, — обречённо выдыхаю я, понимая, что Веснушка просто так с меня не слезет. — Сколько нужно?
— А сколько не жалко? — задает она встречный вопрос. Вот зараза. Мало дашь — жлоб, много — выпендрежник.
— Пять тысяч налички есть. Устроит? — предлагаю наугад.
— Вполне, — удовлетворённо отзывается Леся и требовательно тянет руку.
— Прямо сейчас? Может, когда доедем?
— Вдруг передумаешь, — непринуждённо бросает Веснушка.
— Ты за кого меня принимаешь? — фальшиво возмущаюсь я.
— Мне будет неудобно просить второй раз.
Повернув голову, я встречаю ее прямой упертый взгляд и сдаюсь.
— Бумажник в бардачке. Возьми сама, Лесь.
Как можно отказать девчонке с косичками в нелепом мешковатом костюме и зеленых кедах? Со смеху умереть можно. Смотрю на нее, и яйца сжимаются. Такое ощущение, что я ночью малолетку совратил, сбежавшую с детского утренника. Именно так она сейчас и выглядит. Сплошной антисекс. Чувствую себя конченным извращенцем, потому что несмотря ни на что, хочу еще разок трахнуть эту сумасшедшую. Или не разок. Как пойдет…
Олеся тем временем воодушевленно извлекает из бардачка мой слегка потёртый кожаный бумажник, но вместе с ним, как назло, вываливается гора блестящих фольгированных квадратиков. Нет, это вовсе не новогодние конфетти. Бл*ь.
— Ого, — смешно округлив рот, выдыхает Олеся. — Я смотрю, к твоей шмаровозке прилагается соответствующий минибар.
Шмаровозка? Это она про мой Ягуар? Обнаглела в доску.
— Что плохого в том, что я забочусь о своем здоровье? — Леся что-то неразборчиво мычит в ответ, быстро собирая рассыпавшиеся по полу гондоны и засовывая их обратно, не забывая прокомментировать надписи на упаковках.
— Ультратонкие, со вкусом банана, сверхчувствительные, с пупырышками, ребристые… — деловито перечисляет она. — Слушай, Кравцов, а ты очень основательно и с воображением подходишь к вопросам своего здоровья. Коллекцию собрал на любой вкус.
— Нравится? — спрашиваю с ухмылкой. — Выбирай любой, подарю.
— Спасибо, ты такой щедрый, — умиляется Леся, открывая мой бумажник. Изучив содержимое, вытаскивает две пятитысячные купюры и с наглым видом пихает себе в карман. — Это компенсация за моральную травму, — поясняет она. — Даю слово, что всё до копейки передам в фонд помощи бездомным животным.