Почти идеальная семья - стр. 30
– Уважаю, – сказал второй и приподнял саквояж, примериваясь прихватить.
– Охренел? – процедил первый.
– Да ладно тебе, не пузырься, – ответил второй, а первый, сплюнув, вышел в лифтовый холл.
Любовь Матвеевна повернула голову на шум мотора и всмотрелась в другой конец дачной улицы, отороченной с обеих сторон зеленой подпушкой кустов акации и шиповника. По освещенной мягким закатным солнышком асфальтированной дорожке медленно и осторожно пробирался тяжелый джип семейства «Мерседес».
Было то самое время суток, когда члены дачного сообщества в сопровождении своих внуков, собак и кошек совершали ежевечерний променад, и джип, конечно же, должен быть осторожным, если не хотел отдавить хвост какой-нибудь кудлатой псине или обидеть бестолковое дитё, переехав передним правым его веселый резвый мяч.
– Соседка ваша прибыла? – спросила Валентина Федоровна с двадцать второго участка. – И как вы с ней ладите-то, Любовь Матвеевна?
Дамы коротали вечер на лавочке рядом с калиткой, ведущей на садовый участок Любови Матвеевны и находящейся через три дома от садового участка Валентины Федоровны, и Любовь Матвеевна как раз делилась с Валентиной Федоровной рецептом консервированного салата из кабачков, моркови и лука, а Валентина Федоровна ей говорила, что «ах, какой чудный салат», и она себе непременно закатает на зиму несколько баночек.
– А что в этом такого, Валентина Федоровна? – прикинулась Любовь Матвеевна.
– Да как же, что такого? Это же не женщина, а асфальтовый каток. Я, к примеру, ее побаиваюсь. Хотя, вам, может, и привычно, у вас сестра тоже с характером.
Любовь Матвеевна с лавочки встала и сказала безразличным голосом:
– Вы заходите как-нибудь, Валентина Федоровна.
И пошла неторопливо к калитке. Она не любила, когда намекали на ее мягкотелость.
Но разве она мягкотела? Просто она не заводится из-за ерунды, а многие считают это чуть ли не бесхребетностью и даже беспринципностью, что вовсе уж ни в какие ворота. У Любови Матвеевны железные принципы, но они не имеют никакого отношения ни к мелочному упрямству, ни к такому же мелочному желанию настоять на своем.
Хотя перед соседкой она, по правде говоря, тушевалась, а это было неправильно, в ее-то возрасте. Все же шестьдесят седьмой годок пошел.
И где ж вы, лихие батальоны бабулек конца семидесятых, сидящих, бывало, плотно, словно горошины в стручке, на скамейках возле подъездов панельных пятиэтажек и наводящих страх и трепет на жильцов дома от трех до сорока и старше?..
Давно минувшая идиллия.
Вот сестра ее двоюродная, Нина Петровна, могла бы вписаться в ряды старой гвардии, но и та не заводилась с Валерией Львовной, хотя скандалить любила страстно. Правда, сама Нина Петровна не считала себя скандалисткой, поскольку и вовсе она не скандалит, а высказывает личное мнение, на что имеет полное право.