Почти идеальная семья - стр. 12
Следуя за ним по пятам и чуть ли не приплясывая в щенячьем восторге, возле обеденного стола материализовалась и глыбокоречинская нахалка и плюхнулась напротив, заняв обычное место Леры.
Семейная идиллия продолжалась.
– Пап, а мы в Глыбокоречинск с тобой съездим? У тебя когда отпуск? Давай сделаем маме сюрприз, а?
Леонид пугливый взгляд на жену не кинул, не закашлялся, выигрывая время, а проговорил размеренно и спокойно:
– Не фантазируй, стрекоза. Ты взрослый человек и должна понимать, что есть вещи совершенно неприемлемые.
– Да что тут такого неприемлемого?! Это же…
– Стоп, Юля. Угомонись. Давай лучше поговорим о том, какой подарок мы тебе сделаем, когда ты поступишь в институт.
– Ну, что ты, пап. Мне ничего от тебя не надо, совсем ничего! – с трогательной доверчивой наивностью проговорила девица, распахивая голубые глаза.
«Актриса», – привычно подумала Лера.
– Ну, это мы посмотрим, – произнес Леонид. – Ты все еще у подруги живешь? Наверное, надо тебе квартиру снять. Я подумаю над этим.
Глаза дочки засияли. Отец усмехнулся. Его жена молча жевала еду, уткнувшись в тарелку.
Потом Юля вежливо сказала: «Спасибо, Валерия Львовна, все было очень вкусно», а Валерия не расслышала. Вот не рас-слышала.
Потом Леонид, кинув исподлобья на жену мрачный взгляд, поднялся, чтобы дочь проводить, а жена, конечно, не сдвинулась с места. Затем до нее донеслись голоса из прихожей. Ее муж произносил слова с покровительственной лаской, а дочь ее мужа – с лаской благодарной. Идиллия.
«А моя идиллия, кажется, завершена. Теперь я для него уже не маленькая девочка, а взрослая и желчная тетка, у которой нет и в помине великодушия, благородства, понимания и жертвенной любви. Как, должно быть, он во мне разочарован. С ума сойти».
Леонид, вернувшись на кухню после трогательного прощания с крошкой, неодобрительно спросил:
– Ты не могла бы быть с ребенком поприветливее?
– Это твой ребенок, – звонким голосом проговорила Валерия и швырнула в мойку недомытую вилку. – Жаль, что так долго вы были в разлуке. И жаль, что встреча ваша не состоялась лет этак пять назад. Или, на худой конец, четыре. Но все можно исправить, не так ли?
И сорвав фартук, она вышла из кухни стелить себе в гостиной.
На следующее утро они не разговаривали. Возможно, так бывало и раньше, утро – это вообще трудное время, но раньше Валерия не придала бы этому значения. Носилась бы по квартире, выдергивая из шкафов одежду себе и мужу, запихивая в сумочку бутерброды, которые Лёнька неизменно ей сооружал, подсовывала бы ему под нос тарелку с гренками и яичницей, отобрав смартфон, в котором тот шарил по новостям…