Почти цивилизованный Восток - стр. 35
– Бертрам! – Эва вложила в этот крик все силы. Но брат даже не дрогнул. Да и… это сон? Или правда? Или… или изнанка мира, о которой предупреждала бабушка?
– Я поработаю с деньгами. – Он повернулся к матушке. – Иди. Отдыхай. Объяви, что Эва заболела.
– Не поможет. Кто-то все равно проболтается.
– Тебе ли не знать, что болтовня без доказательств ничего не стоит. Да и сейчас найдется о чем поговорить. Император пока знает не все, но того, что Диксон привез с собой, хватит, чтобы всколыхнуть это болото. Про Эву и не вспомнят. Если она вернется.
Он стиснул кулак, и вокруг полыхнуло темное марево.
– Берт!
– Извини, мама. Я… мне нужно побыть наедине. Подумать. И когда придут из банка, отправь ко мне.
Маменька молча поднялась. Она никогда не возражала и отцу, когда он пребывал в том неспокойном состоянии, которое позволяло Дару раскрыться.
– И еще… я жду одного человека. Точнее, не совсем человека, но он разбирается в делах подобного рода. Предупреди, чтобы Венцель его не завернул.
Когда маменька вышла, Бертрам закрыл лицо руками.
– Что же ты натворила, Эва…
Эва вздохнула.
Ей жаль.
Очень.
Глава 8, в которой случается более близкое знакомство со свекровью к обоюдному неудовольствию
Я смотрела на свекровь. Она смотрела на меня. Так мы и сидели. Буравили друг друга взглядом. И чем дальше, тем сильнее становилось желание сбежать.
– У вас весьма выразительное лицо. – Моя свекровь подняла хрупкую чашечку. – Интересные черты. Есть в них что-то такое… нечеловеческое.
– Мой отец не был человеком.
Да я и сама дракон. Но это я говорить не стала. Я ей и так не нравлюсь, без чешуи и крыльев.
– Весьма интересно, – сказала она безразличным тоном. – Но будет лучше, если вы не станете говорить об этом вот так… откровенно.
– Почему?
Нет, папаша был гребаным придурком, тут сомнений нет, но кровь-то тут каким боком? Придурок – понятие интернациональное, от расы и происхождения не зависящее.
– В обществе не принято.
– А…
– И вообще, лучше поменьше о себе рассказывать. Мы потом подумаем, какую историю сочинить, чтобы этот брак не казался таким вот…
– Каким?
Чувствую, вот-вот полыхну.
А все Чарли! Я отъеду, дорогая. Ненадолго, дорогая. В канцелярию вызывают, к императору. А ты пока осмотрись.
Дорогая.
Чувствуй себя как дома, что называется.
Чаю попей.
Опять.
Вот и сижу. Хлебаю прозрачный безвкусный чай.
– Нелепым, пожалуй. – Маменька Чарльза отставила чашку. – Вы совершенно не вписываетесь.
– Во что?
– Ни во что.
Ага, прежде всего, в ее планы.
– Что поделать. Уродилась я такой, невписуемой.
И снова сидим. Смотрим друг на друга. Ей явно хочется мне яду сыпануть, да и у меня мысли подобные в голове крутятся, чего уж тут. Но улыбаемся. Старательно так. Аж лицо сводит.