Почему я выпрыгнул в окно? - стр. 4
А на самом деле – где грань? Между фантазиями и сумасшествием? Если бы мы это спросили у Романа, возможно он бы даже, вероятно, задумался, и даже есть шанс что признал бы себя сумасшедшим. Но! Подумав еще, он бы себя убедил, что это все всего лишь логические построения, украшенные богатым воображением. А галлюцинации – просто сбои в аппаратной части организма. Это в худшем случае, а в лучшем – духовный путь, не доступный другим. И был бы в каком-то смысле– прав. То есть мы, не можем сказать, что какие-то мысли нереальны, а какие– то – реальны, мы упираемся опять же в вопрос реальности. Если что-то выглядит, и ведет себя как курица (и внутри тоже как курица), то это -курица. Или нет? Тут возникает вопрос веры. Реально ли то, во что мы верим? Или мы верим в то, что реально? И вот мы пришли к вопросу о боге, из-за которого человечество пролило столько крови. Тут правильно будет остановится, и простить бедному Роману его непонятную веру, даже пускай эта вера будет в то, что когда-то и где-то, он сбрил бровь американскому президенту.
Роман лежал на кровати, рядом шумел холодильник. Узоры на старых обоях складывались в странные фигуры. Пришло ощущение "неуместности" своего бытия. Какая-то одинокая женщина тоже переживала эту ночь, она тосковала по какому-то мужчине. Роман просто "понял" эту ситуацию, и так же понял, что он застрял в этой истории. Были подозрения что это происходило в прошлом. Время начало тянуться мучительно медленно, а атмосфера наполнилась тоской и неизбежностью. Эта женщина была в тупике, она застряла в "коридоре" своей жизни. У нее не осталось альтернатив и, похоже, ее ждала страшная участь "распасться", чего она боялась. Ее мужчина уже исчез, а Роман – был. Возникла неприятная ситуация, в которой Роману надо было что-то предпринимать. Потому что женщина уже старалась "просочиться" сквозь обои, она была сейчас еще в состоянии тоски, но следующим ее состоянием должна быть паника, перед лицом неизбежной судьбы. Роман пошел хитрым, малодушным путем. Ему не хотелось что-то делать, как-то переворачивать ситуацию, тем более это все уже произошло "когда-то", в прошлом. Эта уже закончившаяся история. И Роман стал претворяться мужчиной этой женщины. Изображать его, что он еще существует. Некрасиво. Пожалуй, так и есть, подлый выбор. Но переворачивать судьбы этих людей не хотелось, хоть это было и теоретически возможно. Они были пассивны в своей жизни, в духовном плане. Плыли по жизни и были заняты какими-то банальными, плотскими вопросами. И сейчас их настигла их закономерная участь. Настроение у Романа конечно упало, ибо он вынужден был быть свидетелем конца этой женщины. Он, конечно, хотел ей помочь. Но тут были замешаны какие-то глобальные, космические законы. Играя роль её мужчины, он дал ей чувство надежды, и это чувство дало ей силу. А дело спасения утопающих дело рук самих утопающих. И стало страшно. Не слишком, но образы пошли пугающие. Черно– белое лицо, выпученные глаза, длинные не расчесанные волосы, и желание вылезти из западни. У Романа сразу пропало чувство сочувствия и жалости, ему стало плевать на ситуацию, а дело приобрело опасный аромат, который Романа освежил. Он не любил тоскливые, тягучие, даже можно сказать, никчемные, сопливые ситуации. Его очаровывали идеи схватки, борьбы. Эта история, для него, закончилась. Он ощутил чувство свободы действий, он перестал быть заложником ситуации. Перед ним опять был открытый, невероятный, удивительный и непостижимый мир с огромным выбором способов быть. в квартире стало приятно темно, свет горел только на кухне и освещал ровно и четко.