Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы - стр. 20
И добрая активность есть. Например, «научный эрос» ученого, который влюблен в свою науку и в сам процесс познания, в чем-то очень близок к христианскому подвижничеству. Верующий художник, живописец, поэт, драматург, который «сжигает» себя в работе, в творчестве, при этом соблюдая некий нравственный код христианских ценностей, тоже в своем роде будет мирским подвижником. В разных местах могут быть праведные люди, которые веруют и реализуют свою веру через дела. И напряженности, с какой они работают, удивится любой «активный гражданин».
Но это будет специфическая активность, сопряженная, опять же, со знанием границы собственных способностей: верующий человек знает, что он не может исцелить и исправить мир. Как бы он этого ни хотел.
Ведь чему учат человека добрые дела? Такой, казалось бы, простой вопрос ставит один святой. И отвечая на него, говорит: «Делание добрых дел научает его смирению». Почему? Потому, что человек, творящий доброе дело, постоянно ощущает свою немощь и недостаточность. Человек чувствует, что он посреди творения добрых дел оскверняет себя действием страстей, например завидует или раздражается. Он видит, что добро, сделанное им, несовершенно, в нем есть червоточины и недоделки. И он смиряется, понимая, что добрые дела делать надо, но гордиться ими нельзя. Не получается ими гордиться!
Болезни мира не исцеляются человеческими руками – это очень важный кирпичик адекватной картины мира. А уверенность в том, что мир может быть радикально и качественно изменен человеческими усилиями, – это глубокое заблуждение, граничащее с отвержением веры в Бога, веры в грехопадение и искупление человека. Мир будет радикально обновлен и переменен только во втором пришествии Христа.
Зная все это, верующий будет активен, но – смиренно, ограниченно активен. Ведь только гордый всегда старается взять на себя больше, чем может понести, и приписывает себе большую значимость, чем имеет на самом деле.
– Как раз гордого-то деятельность и может смирить, разве нет?
– Гордого деятельность может скорее поломать, чем смирить. Поломать и оставить лежащим на обочине. А вот отстранение от деятельности может помочь смириться. Как помогает осознать свою недостаточность невероятной красоты пейзаж, на фоне которого ты очень-очень мал.
Представим, например, что голливудский актер, получивший премию «Оскар», ослепленный вспышками фотоаппаратов, уставший от раздачи автографов, опьяненный всеобщим вниманием, вдруг попадает на неделю в какую-нибудь деревянную хижину, одиноко стоящую на горном плато. И – ни одного репортера, никого, кому он был бы нужен. Телефон сел – не с кем поговорить. И при этом каждое утро и каждый вечер – удивительной красоты восход и закат. В первый день он, вероятно, будет отдыхать от всего и наслаждаться одиночеством, во второй – одиночество станет ему уже в тягость, в третий – он понемногу успокоится, а через неделю – забудет о том, что он голливудский актер, получивший «Оскар», и начнет понимать, что он просто букашка на спине огромного кита, который плывет в Мировом океане.