Почему у собаки чау-чау синий язык - стр. 7
Удовлетворение от занимаемого высокого поста ректор, скорее всего, начал получать лишь после окончания учебы нашей группы. Бразды правления вузом ему неразумно вручили в тот момент, когда он, начинающий преподаватель, только вернувшийся из многолетней зарубежной командировки, осваивался в родном институте. По традиции, преподаватели основной дисциплины в творческих вузах (театральных, ВГИКе, консерватории) – некие няньки и вторые родители одновременно. Нашим девочкам ничего не стоило вламываться в ректорский кабинет с трагическим криком: «Юрий Николаевич, у меня бумага на подрамнике лопнула».
Со страдальческим видом он выслушал про нашу затею о создании КВН, вздохнул, когда узнал, что мы уже побывали на телевидении, и обещал поддержку.
Заручившись его одобрением и отнеся в «молодежку» письмо из института с подписью «треугольника» – ректора, секретаря парткома и председателя месткома, – мы уже не скрывали своих планов. Летняя сессия прошла в некотором угаре. Трусливые преподаватели ставили нам с Сашей тройки сразу, а те, которые никого не боялись, ударялись в воспоминания о собственных капустниках прежних лет, которые, по их словам, были куда смешнее, чем все КВНы вместе взятые. Мы милостиво их выслушивали. А если записывали шутки выпускников сороковых, пятидесятых, попадались даже и тридцатых годов, то получали четыре балла. Юрий Николаевич, когда встречался с нами, менялся в лице. Но мы не обижались. Нам было не до него. За нами уже ходил шлейф почитателей, точнее, желающих влиться в команду, которую, безусловно, ожидало триумфальное появление на голубом экране.
Сомневаться в успехе мы начали сразу после сессии, поскольку со сценарием у нас пока ничего не получалось.
Сценарий мы сели писать на Новой Басманной улице, в доме друзей моих родителей – Евгении Иосифовны и Леонида Александровича Окуней. Их сын Саша, известный московский театральный художник, ученик Николая Павловича Акимова, выпускник и преподаватель постановочного факультета Школы-студии МХАТ, женившись, жил с женой отдельно от родителей.
Шурик давно уже обитает в Америке, он прекрасно работал в Майами, в том числе и в Диснейленде, а теперь перебрался в Северную Каролину, в горы, там у него большая мастерская, и в горах ему легче дышится, чем у океана. Написать такие строчки даже в восьмидесятых выглядело кощунством.
В Доме отдыха Союза архитекторов в Суханово мои родители встретили чету Окуней. До войны папа учился с тетей Женей в одном классе и у них была общая компания. С начала войны они не виделись, и очень обрадовались встрече. Дядя Лёня вырос в Одессе, и этот город, не волнуйтесь, тоже войдет в наше повествование.